Ярмарка безумия - Александр Звягинцев

[1]

«Никогда не верил, что даже самое сильное потрясение может привести к перерождению человека, изменить его радикально. Человека в действительности не способны переменить ни самое глубокое раскаяние, ни самое искреннее покаяние. Нельзя стать другим человеком! Да, люди меняются, но не внутри, не в глубине, не в сердцевине своей. Просто в результате потрясения человек может наложить на себя какие-то ограничения, попытаться не делать то, что делал до того… Но и только!»

Старик откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. В доме было тихо. Только на кухне мерно и безучастно, словно часы, капала вода из потекшего крана. Да еще торопливо и прерывисто колотилось в ушах его собственное сердце. Надо было бы принять лекарство, но не хотелось утерять вдруг пришедшую мысль, показавшуюся очень важной. И старик снова склонился над рукописью.

«Человек, если у него нет каких-либо психических отклонений, конечно, меняется от рождения и до смерти. Но меняется он естественно, не разрушая заложенные в него от природы основы. Эти основы объединены в одно целое - в личность. И резкое крушение одной из них неминуемо должно привести к краху всей системы. А значит, и к краху личности. Поэтому психика человека противится, не дает «взорвать» себя. Срабатывает инстинкт самосохранения. То есть главные основы человеческой личности не меняются, а лишь отступают иногда на задний план.

Когда же утверждают, что какой-то человек изменился в корне, стал совершенно другим, это заблуждение или ложь. Если человек стал действительно другим, значит, он стал ненормальным, сумасшедшим, душевнобольным, потому что его внутренний мир разрушен, он пережил психический крах…»

Старик отложил тяжелый «Монблан» с золотым пером, сохранившийся у него с тех времен, когда он занимал большую должность, и сильно сжал пальцами виски, в которых кровь бухала все сильнее. Он смотрел на исписанные листы и чувствовал, что желание писать дальше вдруг оставило его.

Господи, кому это нужно! Зачем? Не стоит обманывать себя!

Такие перепады настроения случались с ним в последнее время все чаще. Он понимал, что это следствие физических недомоганий, усталости, что настроение его зависит теперь от каких-то дурацких холестериновых бляшек в сосудах головного мозга, но справиться с собой не мог. Ему давно уже трудно было управлять своими мыслями.

Вот и теперь, глядя на собственный почерк, мелкий, буквально бисерный, но очень разборчивый и ровный, как по линеечке, он вдруг стал вспоминать, что сия каллиграфия значит в психологическом плане. Итак, строчки в конце не загибались вверх, не скатывались вниз. Буквы были выписаны без всякого наклона, практически вертикально. Такой почерк принято считать свидетельством способности человека к концентрации на каком-то одном направлении в делах, мыслях, привязанностях. Обычно это сдержанный, неагрессивный человек, но не без чувства собственного превосходства над другими. Впрочем, чувства вполне сдержанного и редко проявляемого.