Операция «Луна» - Пол Андерсон Страница 29

— А, я забыл. Лучше и не пытаться. Не хватало, чтобы нас в чем-нибудь обвинили.

— Не волнуйся. Все, чего тебе нужно избегать, это выражения ему своей признательности и уважения. Иначе он весь пойдет мурашками.

— Ну, тогда все в порядке.

— Это мне нужно быть поосторожней.

— Легкий предмет, способный отзываться на магию, реагирует на любое, даже самое слабое заклинание, так? И результат может быть обескураживающим. Хотя я надеюсь, что ты не допустишь никакой промашки.

— Спасибо, дорогой. Давай приступим.

Джинни уставила приборами поднос. Я дернулся взять его, но она опередила меня. „Ах, да, — спохватился я, — часть образа заботливой домохозяйки, который она решила поддерживать“. Я сжал клыки, утихомирил кровь и двинулся за женой.

Мы вошли в кабинет. И Джинни едва не выронила поднос. Снип сидел прямо, с побелевшей физиономией и судорожно вцепившись в подлокотники кресла. Тяжело дыша, он не сводил глаз с Эдгара. Ворон взгромоздился на голову Афины и неотрывно глядел на гостя.

— Святые небеса! — воскликнула Джинни. — Что такое?

К нам повернулось бледное лицо Снипа. Когда он заговорил, его голос дрожал от негодования:

— Ваш… ваша птица залетела и… смотрит! Думаете, я должен все время быть под надзором, доктор Матучек? Как какой-то грабитель?

— Конечно, нет! — быстро ответила Джинни. — Вы не грабитель, вы сборщик налогов.

„А Эдгар думает иначе, — сообразил я. — Он знает, что этого гостя мы не звали, и принял свои меры“.

— Простите нас, пожалуйста. Это ужасное недоразумение. — Джинни поставил поднос на стол и повернулась к ворону.

— Что это такое?! — напустилась она на Эдгара.

„Хорошая игра“, — мысленно поздравил я жену. Если она сердится на самом деле, то говорит тихим, ледяным голосом, в котором звучит угроза и опасность. Потом я припомнил об особенностях одежды Снипа и подумал, отреагирует ли она на этот спектакль.

Ну, Джинни и вправду ведь могла обидеться на пернатого помощника. Он испортил все впечатление, которое она так старательно воссоздавала. Джинни снизила голос.

— Ты немедленно извинишься перед мистером Снипом.

— Никогда! — каркнул ворон, подражая знаменитому „Ворону“. [3]

— Пошел отсюда! Тоже мне… Эдгар Аллан Кар!

Он вздыбил хохолок и зашипел, но все же расправил крылья, спланировал на пол и зашагал к двери. „Бедняга, он обиделся, — подумал я. — Он ведь ничего дурного не хотел. Наверняка Джинни неловко так жестоко наказывать его. Но едва ли это успокоит нашу птичку“.

— Нам так жаль, мистер Снип, — обратилась Джинни к инквизитору. Ну, бьюсь об заклад, тут его одежка молчала, поскольку Джинни не стала уточнять, чего именно нам жаль. — Гостей так не встречают. — Святая правда, только он не гость, а незваный инспектор. — Эдгар живет у нас недавно. И иногда ведет себя как сущий ребенок. Понимаете?

— Я все понимаю, — отрезал он.

Джинни врубила улыбку на сорок киловатт.

— Значит, у вас тоже есть дети? — Она села и предложила ему кофе. Я остался стоять за спиной супруги, чтобы не мешать ее природным чарам брать свое.

Снип не сильно поддался ее очарованию; но несколько минут непринужденной болтовни моей жены и неизбежных ответов на ее вопросы все же успокоили его.

— Лучше начнем работать, — наконец выдавил он.

— Я принесу себе стул, — предложил я.

— Не стоит, — снисходительно улыбнулась мне Джинни. — Семейными счетами занимаюсь я. Просто побудь поблизости, и мы позовем тебя, если будет нужно.

„Большей любви не бывает“, — подумал я, послал жене воздушный поцелуй и сбежал с поля боя, пока мне позволили его покинуть.

Я сразу же пошел проверить, как там Эдгар. Сделал круг по дому, но поиски так и не увенчались успехом, а на улице стояло настоящее пекло, так что едва ли он вылетел наружу. Дверь в мастерскую закрыта. Я знал, что там Вэл и Свартальф готовили уроки по магическому искусству, как дочка и обещала. Наверное, ворон покаркал под дверью, и Вэл его впустила. Вероятно, сейчас они втроем воспроизводят какой-нибудь заковыристый ритуал. Любой инквизиторский детектор воспримет это как слабое волшебство и проигнорирует. Все книги и инструменты в доме были магически запечатаны против чужаков, и Вэл постепенно училась ими пользоваться. Она уже овладела приемами, далеко выходящими за ее девятую ступень посвящения, но не настолько, чтобы начать беспокоиться.

Если она злилась, то я мог ее понять. Зачатая и рожденная под счастливой звездой, с безграничными способностями мага, она изнывала от каждого нелепого запрета и ограничения. Особенно раздражало ее то, что придется ждать до шестнадцати лет, чтобы получить летные права, хотя она уже прекрасно справлялась с управлением помелом. Я сам преподал ей теорию полета и вывозил в пустыню попрактиковаться — очень уж ей хотелось научиться летать. И я не сомневался, что она подбивала на подобные авантюры пару-тройку своих старших приятелей. Ничего удивительного. Я сам когда-то сдавался на просьбы юных девушек.

Нет, лучше сейчас ей не мешать. Я взял из холодильника банку пива и отправился к себе. Там я попытался забыться в каком-то сборнике детективных рассказов. Но на „Деле об отравляющем заклятии“ сломался. Сидеть сложа руки, когда меня ждет настоящая работа, было выше моих сил. Конечно, по сравнению с тем, чем сейчас занимается Джинни…

Крики и шум рывком подняли меня на ноги. Я выскочил из комнаты, и увидел Бена, загорелого и запыленного, который вприпрыжку проскакал в кабинет. Я бросился за ним.

Письменный стол был завален документами. Снип сидел, склонившись над бумагами. Судя по виду Джинни, она уже больше часа сидела молча, глядя в окно, пока инспектор самозабвенно шерстил наши записи.

— Ма! — завопил наш сын. — Вот ты где! Я вернулся! Там было так классно! Гляди! — Он протянул руки. Я пригляделся, что там он приволок. — Во какая жабища! Можно я ее оставлю? Мистер Голдштейн дал ей имя — Налоговая Страшила…

Сам не знаю как, но я утащил сына из кабинета, сунул его в ванну, дал чистую одежду и так далее. А Джинни пока пыталась ликвидировать нанесенный ущерб.

После она призналась, что едва справилась с испытанием. Оно явно было послано не свыше, а прямиком из Преисподней. Снип требовал компьютерной точности. И цеплялся за каждую неувязку. Ведьма моя жена или нет, но разве она может удержать в голове все мельчайшие детали и подробности? Ей пришлось самой разбирать наши счета и записи и восстанавливать события, случившиеся два или три года назад. А поди вспомни все по одной-единственной строчке!

К шести часам вечера они разобрали большую часть бумаг, и Снип отложил целую кучу документов.