Глядящие из темноты - Максим Голицын Страница 28

Леон больше не смотрел по сторонам — он шел, спотыкаясь, стараясь не обращать внимания на головную боль, которая, казалось, становилась сильней с каждым шагом.

Они двигались в этой беззвучной мгле, словно плыли в темной воде, пока наконец давящая тишина не сменилась все нарастающим гулом — зверь перевалил через хребет дальних гор и одним прыжком перемахнул сюда.

Деревья тут нависали сплошным густым шатром — таким плотным, что даже разряды молний не могли сквозь него пробиться.

— Ты только погляди! — вдруг воскликнул Айльф. Воздух был нездорово сухим и потрескивал — на верхушках двух самых высоких сосен зажглось бледное голубое пламя.

— Сроду не видал такого, — заметил младший. — Дурной это знак. Бросаем колдуна, братва… или примочим…

— Закрой хлебало-то, — оборвал старший.

Леон вдруг напрягся — холодное лезвие коснулось его запястий, осторожно скользнуло между путами. Он замер, не решаясь оглянуться, но смертоносное железо исчезло так же внезапно, как и появилось.

— Да шевелитесь, вы, ублюдки! — прикрикнул старший.

«Ему тоже страшно», — подумал Леон.

Веревки, стягивающие запястья, были вроде бы почти как прежде… но если резко дернуть… «Нужно только выждать, — думал он, спотыкаясь о корни, — нужно только выждать…»

Молния ударила внезапно, как и положено молнии, и ближайший дуб вспыхнул, расшвыривая искры, точно гигантская бенгальская свеча. Люди под огненным пологом шарахнулись в сторону, но совсем рядом ударила вторая молния — электрические разряды лупили вокруг, точно прицельный огонь. Что-то взорвалось прямо над головой, и Леон на миг потерял способность видеть.

Когда же очертания окружающего мира проступили сквозь багровый туман, Леон увидел, как в полуметре от него размахивает огненными руками живой факел. Страшный, нечеловеческий крик пронесся по лесу, заглушаемый раскатами грома, и тут же захлебнулся. Леон стоял раскрыв рот, не в силах оторвать взгляд от ужасного зрелища, и не сразу почувствовал чувствительный тычок в спину. Он обернулся и увидел Айльфа, который стоял совсем рядом. Расширенные глаза юноши излучали ужас, но губы пошевелились, и Леон разобрал:

— Быстрей!

От всего этого у Леона голова пошла кругом, но он, резко дернув руками, разорвал надрезанные веревки и с силой обрушил сомкнутые руки на шею оцепенело застывшего рядом молодого разбойника. Если и раздался тихий хруст, услышать его в таком грохоте было невозможно — тот обмяк и сполз на землю, привалившись к стволу дерева. Айльф действовал с не меньшей быстротой — подхватив с земли какую-то корягу, он опустил ее на голову безъязыкого. Перед глазами Леона в очередной вспышке молнии мелькнул широко распяленный рот, в котором обрубок языка шевелился, точно моллюск в раковине, потом видение пропало. Еще один их спутник — вернее, то, что раньше было их спутником, валялось поодаль, черным бесформенным комком.

Все произошло так быстро, что он действовал автоматически, не успев оценить ситуацию, — но Айльф, похоже, соображал быстрее. Он потянул Леона за руку.

— Пошли же, — проорал он, — обратно! В хижину…

— Сорейль…

— Все с ней в порядке, с вашей Сорейль… Там она, в погребе прячется…

Тут только Леон заметил, что раскаты грома стихли — так внезапно, словно кто-то повернул рубильник, и на землю хлынул дождь. Не просто дождь — молчаливые яростные потоки, которые барабанили по листве, точно армия лилипутов на марше.

Миллионы, мириады лилипутов… В насыщенном влагой сумраке сделалось трудно дышать.

Почему-то дорога назад показалась короче — вскоре деревья расступились, и перед ними предстала давешняя хижина, рассекающая волны тьмы, точно Ноев ковчег.

Леон устало переступил порог — скорее ввалился, чем вошел, и дверь за ними захлопнулась.

— Как вы себя чувствуете, сударь? — озабоченно спросил Айльф.

— Ты сукин сын, — сказал Леон, — ты маленькое двуличное ничтожество, ты…

— Уж простите, что пришлось вас пришибить, сударь, — виновато сказал Айльф, — не рассчитал маленько. Перестарался. Я как увидел, что они по двору шастают, когда вышел по нужде, — а их, сударь, четверо было, один потом лошадь и мула свел, а уж рожи… ну, думаю, все. Сейчас амбассадор Леон сдуру в драку полезет — положат они нас, как пить дать, положат. Вот я и велел Сорейль спрятаться в погребе — в погребе-то они уже пошарили, когда лесника-то прирезали, что там им делать… А вот вас пришибить пришлось. Уболтаю их, мол, выкуп стребовать — и правда, вид у вас такой чудной, кто хочешь поверит, что за живого больше дадут, чем с мертвого можно слупить. А там уж как пойдет, мало ли что в дороге случиться может… Так оно и вышло.

— Ну а как не вышло бы? — морщась, спросил Леон.

— Ну, так стребовал бы за вас выкуп. Амбассадор Берг, сдается мне, человек скуповатый, ну, так вы ему тут единственный друг и земляк, а маркграф, его светлость, всегда был щедр. Правда, может, они бы вас и прирезали, после того как денежки-то получили, на всякий случай… ну, так это как Двое судят…

— Ну и сволочь же ты, — Леон осторожно покрутил головой.

— Что уж тут поделать, сударь. Жизнь такая.

— Как они на нас набрели? Тут подстерегали?

— Кто их знает, сударь… Я так думаю, что ушли они недалеко, а мы тут огонь развели… Они и вернулись…

— А тот, четвертый?

— Говорю, он еще раньше животных куда-то повел… Укрывище у них тут где-то, я так понимаю… Да сидите спокойно, сударь, никто по такой грозе в лес не сунется, ежели он в здравом уме. Сейчас я вам рану промою, перевяжу…

— Убери свои грязные лапы, — вяло огрызнулся —Леон. — Так ты говоришь, с Сорейль все в порядке?

— Должно быть в порядке, сударь. Я велел ей сидеть, не высовываться, а утром, если не дождется нас, уходить. В Солер идти, найти там амбассадора Берга. Непонятно, как бы она добралась, бедняжка, но опять же, все лучше, чем эти рыла…

— Пойди сходи за ней, — велел Леон.

— Сию минуту, сударь.

Айльф запалил последний уцелевший огарок свечи и исчез в сенях.

Леон устало откинулся на скамье — шум дождя за окном отсюда казался почти умиротворяющим.

Дверь, ведущая в погреб, тихонько скрипнула, и показалась Сорейль. С миг она задержалась на пороге — колеблющаяся белая тень, потом скользнула в комнату.

— Ты не очень испугалась?

Почему-то он не мог себя заставить говорить в полный голос.

Она покачала головой:

— Нет, сударь. Этот юноша прибежал и сказал, чтобы я пряталась в погребе, а о вас он позаботится…

— Позаботился он, как же… — Леон осторожно потрогал затылок: мягкие ткани размозжены, подсохшая кровь слиплась с волосами.

— Вы очень смелый человек, сударь, — она подняла на него огромные серые глаза, — если сумели справиться с разбойниками…