Оплот добродетели - Екатерина Лесина Страница 26

Открытым.

И людным.

— Не пугайтесь, — Кахрай протянул руку, а кресло придерживал другой. — Какое у вас место?

— Первая зона. Третье.

— И мы снова соседи, — воскликнул он слишком уж радостно. А еще в этом восклицании Лотте почудилась нота фальши. — У нас первое и второе. Столики на четверых. Идемте, стоит занять место пораньше и сделать заказ, пока кухня относительно свободна. Только на сей раз никаких устриц.

И щека у него дернулась.

— Советую попробовать авердийский суп из брокколи и свежей моркови, — меню Лотта успела изучить, как и составить перечень замечаний. Все же при кажущемся разнообразии, то было слишком узким, чтобы соответствовать заявленному уровню. — Он полезен для пищеварения. К нему — овсяные блины, но без крем-фреша…

Она позволяла себя вести, не думая, как это выглядит.

Главное было выбраться из этого моря людей, которых с каждой минутой становилось больше. Нет, Лотта знала, что ресторан способен вместить до пятисот человек, но одно дело цифра, пусть и округлая, но безопасная, и совсем другое видеть эти пять сотен.

Она повела плечами.

А если кто-то узнает? Если кузина ошиблась и… и на нее, кажется, смотрят. Вот та пухлая женщина, которая с трудом устроилась на хрупком стуле.

…снова недоработка. Мебель должна быть не только красивой, но и удобной. А эти стулья удобными не выглядели.

— Прошу вас, — Кахрай указал на столик, стоявший рядом с экраном, где над облаками водорослей поднимались существа, одновременно похожие и на рыб, и на медуз.

Он отодвинул стул.

И помог сесть.

Затем убрал еще один, подтянул кресло к самому столу. И только после этого сел сам.

— Значит, суп?

— Суп, — подтвердила Шарлотта. — Овощной. Они весьма полезны после пищевых расстройств.

Брови сошлись над переносицей. И взгляд сделался донельзя подозрительным. Точно так же смотрела вторая гувернантка Лотты, когда подозревала, что воспитанница все же стянула с кухни пару печенек. И точно, как тогда, Лотта поспешно улыбнулась.

— Лазурные устрицы весьма коварны.

— Вы… знали? — голос был мрачен.

И Лотта мысленно прокляла свой слишком длинный язык. Все же бабушка была права. У Лотты категорически не получалось вести себя, как подобает леди.

— Их надо есть, когда панцирь и мясо приобретут пурпурный оттенок.

— Тогда почему… — Кахрай явно подбирал подходящие слова. — Промолчали.

А вот спутник его явно с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться.

— Я хотела, — плечи Лотты опустились. — Но бабушка… понимаете, она говорила, что воспитанный человек не должен указывать другим на их ошибки и тем самым ставить в неловкое положение.

Тойтек не выдержал и забулькал.

— Я не хотела поставить вас в неудобное положение.

— Ага… мне зато потом очень удобно было, — впрочем, злости в голосе не слышалось. — Суп, стало быть? Его тоже едят как-то… с переподвыпертом?

— Что, простите?

— С переподвыпертом? Ну там, овощи позеленеют, посинеют, крапинками пойдут, чтоб не отравиться.

— О нет, просто едят. Возьмите кремовый.

— И овсяные блины?

— Именно. Но вам, наверное, стоит двойную порцию…

— А мороженое можно? — Кахрай уставился на нее и вид у него был донельзя жалобным. — Я мороженое люблю.

— Я тоже, — и Лотта решительно заказала себе двойную порцию клубничного.

В конце концов, у нее отпуск, а форму, подходящую истинной леди, она дома восстановит. Наверное. Почему-то ей все меньше и меньше хотелось быть истинной леди.

Может, потому что двойные порции — это излишество.

Или потому, что леди не мечтают о закрытых мирах, а если и любуются закатом, когда солнце уже почти погрузилось в воды, а небо почернело, то наедине с собой.

— Подвинься, ишь расселся… — этот визгливый голос спугнул мысль, а на стол перед Лоттой упал поднос, который, впрочем, подвинулся к хозяйке — чрезвычайно тучной некрасивой особе, от которой пахло потом и дешевыми духами. — Помог бы даме.

— Простите? — Кахрай подобрался.

— Глухой, что ли? Помог бы, говорю… а то умаялась, пока нашла. Меню тут? — она ткнула пальцем в стеклянную поверхность, активируя экран. — Ага… что сказать, бедненько, скудненько… мясо наверняка пробирочное, а значит что? Стейки брать бессмысленно, все одно структура будет не та.

— Простите, вы кто?

— Труди, — дама протянула руку и, ухватив Кахрая за пальцы, потрясла. — Я тут с вами сесть решила. А то у вас место свободное, а меня чего-то на самый край отпихнули. Я так и сказала этому ослу, стюарду, что где это видано, чтобы к гостям относились столь неуважительно. А вы, стало быть, мороженко хотите?

Ее шея вытянулась, а кожа не ней обвисла крупными складочками.

— Не рекомендую. Сливки тут растительные будут, а яйца и вовсе меланжем. Стало быть, нормально не прогреешь. Вкус-то выправят, но все одно не то, не то…

— Шли бы вы…

— Куда? — хлопнули пышные ресницы, роняя куски туши. — Я ж говорю, переписали меня. Теперь вместе будем. Так что, считайте, вам повезло.

Лотта не сдержала смешок.

— Повезло-повезло, — толстый палец уткнулся в экран, продавливая его, — когда еще вы услышите честное и непредвзятое мнение человека знающего?

Палец медленно пополз вниз, и Лотте показалось, что она слышит хруст экрана. А потому она поспешно поинтересовалась:

— А вы кто?

Дама повернулась и смерила Лотту надменным взглядом.

— Я же сказала. Я Труди. Труди Правдивая. Слышали?

Лотта и Кахрай одновременно покачали головами, а Тойтек что-то пробурчал в своем кресле. Как ни странно, Труди не обиделась, но величественно взмахнула рукой и произнесла:

— Вы, наверное, к миру кулинарии отношения не имеете. Я блог веду. Честные и правдивые отзывы. У меня полтора миллиарда подписчиков…

Объясняться со службой безопасности корабля пришлось долго. Они смотрели так, будто бы Данияр сам подкинул тварь и вовсе не с целью совершить самоубийство в особо извращенной форме, но исключительно желая нанести непоправимый ущерб имуществу компании.

— Да заплачу я за ремонт! — когда допрос пошел по третьему кругу, что было совсем уж невыносимо, Данияр не выдержал.

И безопасники моментально подобрели.

Даже извинились.

И попросили быть осторожнее, а еще пообещали передать информацию об инциденте на ближайший из миров, будто это могло что-то изменить.