Саракш: Тень Странников - Владимир Контровский Страница 21

– Извини, – поспешно сказала Дара, – я не хотела тебя обидеть. Извини.

– Воин не обращает внимания на слова женщины, они пусты и легковесны. Ты утолила голод?

– Да.

– Может, тебе надо чем-то помочь? Скажи.

– Спасибо, у меня теперь всё есть, – она встряхнула бутыль с водой и посмотрела на своё импровизированное ложе. – И крысы меня не беспокоили, и у меня есть нож. Больше мне ничего не надо, воин.

– Хорошо. Тогда я пошёл. Завтра я вернусь, и снова принесу тебе еду. Пусть твоя рана быстрее заживает, чтобы ты смогла отвести меня к Волшебной Машине.

И уже уходя, он вдруг обернулся и сказал:

– Меня зовут Бал-Гор.

– Что?

– Меня зовут Бал-Гор. Это моё имя.

* * *

Они пробирались через развалины, поминутно останавливаясь и прячась среди куч битого кирпича и бетонных плит, остатков рухнувших стен. Сородичи Бал-Гора были где-то рядом, песчаный воин чувствовал их присутствие, и чутьё помогало ему избежать встречи, не нужной ни ему самому, ни, тем более, женщине умирающего народа.

…На четвёртый день Дара встретила Бал-Гора бодрой, полной сил и готовой ко всему – не верилось, что всего три дня назад она лежала с простреленным плечом, кусая губы от боли. Она даже привела себя в порядок: расчесала волосы и собрала их в пучок, умылась, хотя каждый глоток воды здесь, в мёртвых руинах, был бесценен, и стянула ниткой разрез на комбинезоне, оставленный ножом Бал-Гора, когда тот делал ей перевязку. «Мы можем идти, – сказала она. – Пойдём, не будем терять время».

И они пошли, не приближаясь друг к другу ближе чем на десяток шагов – оба хорошо знали, чем опасно для Дары близкое соседство с «горячим воином» на протяжении хотя бы четверти часа.

Наружу первым выбрался Бал-Гор. Оглядевшись, он подал знак Даре, следившей за ним из темноты подземного хода: опасности нет, выходи. Но дальше первой пошла женщина – в отличие от песчаного воина, она знала, куда идти. Дара скользила среди громоздившихся руин с ловкостью ящерицы – так, что Бал-Гор, шедший за ней следом, несколько раз терял её из виду. Если бы я не видел это своими глазами, думал Бал-Гор, перелезая через очередную каменную осыпь, я никогда бы не поверил, что хрупкая женщина способна на такое. Да если бы она захотела, она сбежала бы от меня через пять минут и затерялась среди руин, где её не найдут даже демоны барханов. Но она не убегает, и это странно…

Дорога через хаотичный лабиринт мёртвых развалин оказалась недолгой. Обогнув похожий на сломанный зуб угол, оставшийся от какого-то разрушенного здания или от стыка стен бетонного забора, они оказались на свободной от обломков небольшой площади – то ли во дворе, то ли на перекрёстке переставших существовать улиц. Площадь была густо увита мохнатыми побегами «мёртвой лозы» – мутировавшего растения, приспособившегося жить там, где радиация убила всё живое. А посередине площади возвышался щербатый каменный куб, похожий на постамент памятника, – Бал-Гору уже доводилось встречать в разрушенных городах статуи непонятно кого, смотревшие в никуда слепыми каменными глазами.

Дара стояла возле постамента, и губы её чуть шевелились. Бал-Гору показалось, что она что-то говорит тихим шёпотом, но что именно, с десяти шагов «безопасного расстояния» он разобрать не мог.

– Что это? – спросил он, кивая на каменный куб постамента.

– Здесь когда-то стоял памятник одному, – Дара запнулась, – …человеку. Он хотел, чтобы все люди нашего мира проснулись, стали людьми и жили счастливо. А потом он ушёл на небо – вернулся в объятия Мирового Света, – и вскоре началась война, убившая этот мир.

Она отошла в сторону, и Бал-Гор, подойдя к постаменту, разобрал на камне стёртые буквы имперского алфавита: «М. к С..м. Св. той. ак, П. сл. нец М. ро….го Све. а». Никогда о таком не слышал, подумал Бал-Гор. Он повернулся к Даре и увидел её сидящей на корточках возле какого-то округлого предмета, лежавшего на земле и поросшего сизой плесенью. Дара касалась этого предмета пальцами, и глаза её – Бал-Гор видел их выражение, несмотря на расстояние, разделявшее его и женщину умирающего племени, – были грустными: очень.

– У Святого Мака была подруга, – негромко сказала Дара. – Её звали Идущая Рядом. Она хотела родить сына, чтобы семя богов проросло среди людей, но началась война, и она…

– Она погибла?

– Не знаю. Может быть – погибла, а может – ушла в северные леса, к уцелевшим людям моего народа. Идём, воин, времени у нас с тобой меньше, чем хотелось бы.

Она поднялась и пошла к бетонному углу, в переплетение стеблей «мёртвой лозы». Бал-Гор последовал за ней, сохраняя дистанцию. И проходя мимо странного предмета, возле которого задержалась Дара, воин песков смог его рассмотреть. Эта была голова бронзовой статуи (судя по длинным волосам, женской), сплошь покрытая толстым слоем патины. Из-за патины черты лица статуи было не разобрать, но Бал-Гору почудилось, что лицо это чем-то ему знакомо.

В зарослях «мёртвой лозы» обнаружился люк, прикрытый крышкой, – не просто листом железа, а настоящей. Крышка была тяжёлой – даже Бал-Гору пришлось напрячься, чтобы её сдвинуть, а Даре с её не до конца зажившим плечом эта операция ни за что бы не удалась. Вниз, в темноту, вела шахта, утыканная железными скобами, и десятник понял, почему Дара просила его подождать, пока её рана хоть немного не затянется: спускаться по этой шахте на одной руке мало бы кто смог. Дара проворно нырнула в люк; песчаный воин, подождав, полез следом. Спустившись на две скобы, он задвинул над головой крышку люка – это оказалось куда проще, чем открывать её снаружи. Людей здесь можно не опасаться, подумал он, а с крысами мы как-нибудь справимся.

Десятник Бал-Гор не знал, что от самого выхода из подземелья, где он нашёл Дару, и до этого люка за ними обоими внимательно следили чужие глаза.

* * *

Шахта закончилась горизонтальным ходом. Темнота здесь была густой и вязкой, Бал-Гор почти ничего не видел, несмотря на «механическую свечу» в руке Дары. А потом что-то тихо щёлкнуло, и загорелся свет: неяркий, но показавшийся ослепительным. Повеяло едва ощутимым ветерком: подземелье имело не только освещение, но и вентиляцию.

– Этот подземный лабораторный блок, – пояснила Дара, – был оснащён автономным ядерным реактором. И реактор до сих пор работает.

Что такое «атомный реактор», Бал-Гор знал.

– Кормушка, – пробормотал он, озираясь по сторонам.

– Для вас – да, кормушка, а для нас – источник энергии.

Дальше они шли молча, и Бал-Гор очень скоро перестал понимать, в каком они идут направлении. Коридор то и дело разветвлялся, образуя довольно большие «пещеры», тускло освещённые; вниз уходили металлические лестницы с перилами. Дважды они упирались в глухие стены, но Дара, бормоча что-то себе под нос, шарила руками по шершавому бетону, и стены расходились, открывая проход. Без неё я бы здесь заблудился, думал воин пустынь, и не прошёл бы дальше первого яруса. Она здесь бывала раньше, ещё до того, как вспыхнуло Пламя Гнева (или всё-таки началась война?), это ясно. Кто же она такая? Может быть, она из Имеющих-Право-Хранить-Знания, или как это называется у дохлятников?