Саракш: Тень Странников - Владимир Контровский Страница 20

– Я не буду этого делать…

– Хорошо, – повторил Бал-Гор. – Сиди здесь, и жди – я вернусь. И не выходи наверх, иначе ты проживёшь ровно столько времени, сколько нужно боевому топору, чтобы рассечь твою голову: любой воин моего народа убьёт тебя сразу, а их наверху много.

…Если мне придётся её убить, думал Бал-Гор, возвращаясь обратно к лазу, я сначала обязательно ею овладею – интересно, каковы в любви женщины народа дохлятников. Вряд ли, конечно, она сможет меня удивить, но попробовать её надо – Яса это дозволяет.

Выбравшись наверх, он осмотрелся и аккуратно прикрыл подземный ход железным листом – ни к чему, чтобы его заметил чей-нибудь внимательный глаз. Брошенную среди камней куртку он подобрал, но трофейный автомат решил с собой не брать, а припрятать в укромном месте. Патронов к нему у него всё равно не было, а хорошее состояние оружия – автомат был вычищен и смазан – может вызвать ненужные вопросы: исправных автоматов в руинах не находили уже несколько лет. Бал-Гор поймал удачу – похоже, пленница говорила о какой-то очень ценной машине дохлятников, находившейся где-то поблизости. За такую находку десятника Бал-Гора сделают сотником, а то и переведут в разряд Имеющих-Право-Думать. Такой наградой нельзя делиться ни с кем, и поэтому до поры до времени никто не должен заподозрить, что десятник Бал-Гор отыскал в развалинах кое-что куда более ценное, чем ящик винтовочных патронов.

* * *

К возвращению в подземелье Бал-Гор подготовился основательно. Раздобыв тяжёлый освинцованный контейнер (их использовали для особо ценных находок, которые нужно было донести до Имеющих-Право-Думать в целости, не повредив их жгучим Дыханием Бога), он загрузил в него две банки мясных консервов, упаковку галет и двухлитровую пластиковую бутыль с водой. И воду, и консервы Бал-Гор взял в «голодном» районе к северу от лагеря, где Пищи почти не было. Найти всё это не составило особого труда (если знать, где искать), куда труднее было избежать внимательных глаз соплеменников. До последнего момента Бал-Гор опасался, что Ур-Джид поинтересуется содержимым его заплечного мешка и прикажет открыть контейнер, однако обошлось. И мешки, и глухие контейнеры были обычной частью снаряжения воинов-разведчиков – в руинах много чего можно найти, а нести добычу в руках, когда эти руки в любой момент могут понадобиться для того, чтобы стрелять или рубить, не слишком разумно, – и сотник обычно проверял их после возвращения из рейда, а не перед выходом в рейд. Ур-Джид подозревал, что его воины кое-что от него утаивают (и такое случалось, хотя кара за подобные проступки была суровой), но проверки по возвращении Бал-Гор не боялся: то, что он ищет, в мешок не положишь, машина – это наверняка что-то крупное, а контейнер будет уже пустым.

В районе поиска воины разошлись, и Бал-Гор, убедившись, что поблизости никого из них нет, скользнул в лаз и задвинул за собой лист-крышку. Шагая по бетонному коридору, он гадал, на месте ли его пленница, или она давно сбежала – сразу же, как только он ушёл. Да, она ранена, но рана её не слишком тяжела; у неё нет оружия, но в подземелье может быть тайник, где этого оружия сколько хочешь; она знает, что эпицентр кишит воинами песков (он сам сказал ей об этом), но из подземелья может быть и другой выход, за тысячи шагов от первого. И она владеет какой-то тайной – неужели она отдаст эту тайну врагу? Он, Бал-Гор, на её месте постарался бы уйти – или умереть, – лишь бы не помогать заклятым врагам. Хотя – что взять с дохлятников? У них нет настоящего мужества, недаром Великий Бог возлюбил не их, а людей народа горячих пустынь. И всё-таки Бал-Гор вполне допускал, что найдёт в конце коридора только лишь пустую комнату, испытывая при этом что-то вроде сожаления: ну вот, а я даже не узнал, чего стоит эта дохлятница на ложе любви.

И поэтому десятник Бал-Гор даже удивился, когда увидёл женщину – она сидела на том же самом месте, где он её оставил, и на её лице при появлении «кровожадного варвара» мелькнула слабая тень улыбки. Хотя последнее могло и померещиться – света в подземной комнате было мало, а Бал-Гор, как и все его сородичи, не слишком хорошо видел в полутьме.

Сидя на корточках на пороге комнаты, он наблюдал, с какой жадностью она пьёт и ест, ловко вскрыв ножом консервную банку (по уверенности её движений Бал-Гор понял, что рана не слишком беспокоит пленницу). И ещё он понял, что она выходила из комнаты: когда он уходил, комната была пустой, а теперь вдоль стены возвышалась целая груда тряпья, из которого женщина соорудила себе постель. Хм, подумал Бал-Гор, она выходила отсюда, но не сбежала. Решила быть честной? Нет, так не бывает: честность хороша среди своих, а врага можно и даже нужно обманывать, на то он и враг. Наверно, решил он, ей просто некуда бежать, и она надеется, что в обмен на важную тайну песчаный воин выведет её из района, где рыщут отряды его соплеменников. Но неужели она действительно верит, что он не убьёт её после того, как она станет ему не нужна? Наивная, наивная и глупая…

– Как твоя рана? – спросил он, когда она закончила есть.

– Уже лучше, – ответила она, шевельнув левой рукой. – На мне вообще быстро всё заживает, и таблетки против радиации (Не знаю такого слова, подумал Бал-Гор) мне хорошо помогают, хотя мой товарищ умер, ему они не помогли. Ещё день-два, максимум три, и я смогу провести тебя туда, – она запнулась, – где стоит Волшебная Машина.

– Волшебная Машина? Что это такое?

– Как бы тебе объяснить… Эта машина может управлять человеческими мыслями: человек делает то, что ему прикажут.

– И ты отдашь такую машину кровожадным варварам песков? – недоверчиво спросил Бал-Гор. – Почему?

– Потому что мы проиграли, – спокойно ответила женщина. – Мой народ умирает – он уже почти умер, – и будет неправильно, если все его тайны тоже умрут. Вы победили, и вы начнёте всё сначала. Я отдам тебе эту машину, варвар, а сама вернусь к последним людям моего народа, чтобы умереть вместе с ними.

– Да, мы победили: Великий Бог даровал нам право владеть всей этой землёй.

– Великий Бог? – пленница горько усмехнулась. – Ты хоть знаешь, кто начал войну, и чем она кончилась?

– Не было никакой войны. Была воля Бога, который решил истребить всех людей на земле – всех, кроме нас, Избранных. И Он отверз небеса, и низринул на землю Пламя Гнева. Он мог бы сокрушить и земную твердь, расколоть её, но тогда внутрь нашего мира хлынула бы Внешняя Тьма – она затопила бы всё, и погасила бы Мировой Свет. Но тогда умерли бы все люди – и вы, дохлятники, и мы, Избранные, – и поэтому Он сдержал свою карающую длань и сжёг только поверхность нашего мира, уничтожив города тех, кто не имел больше права жить, – ваши города, женщина умирающего народа!

– Меня зовут Дара.

– Что?

– Меня зовут Дара, – повторила она. – Это моё имя. А как твоё имя?

– Зачем тебе знать моё имя? Ты хочешь навести на меня чёрное колдовство?

– Кажется, я несколько переоценила твои умственные способности. Ладно, не хочешь говорить – не надо.

– У нас думают те, кто имеет на это право, – медленно произнёс Бал-Гор. – А я всего лишь Имеющий-Право-Учиться. И кое-чему я уже научился: например, тому, что женщину вражеского народа не обязательно надо насиловать и убивать на месте, как того требует Яса (Особенно если эта женщина всё равно скоро умрёт вместе с остатками своего народа, добавил он про себя).