Охотник на вундерваффе - Владислав Морозов Страница 20

Обдумав за этим занятием свое нынешнее положение, я решил, что все не так чтобы хорошо, но и не совсем безнадежно. Пока что выходило, что я так и не получил вообще никаких достойных «ништяков», поскольку единственным из всех возможных преимуществ было лишь обретение очень сомнительных документов, удостоверяющих мою новую личность. Если мой «провал во времени» все-таки был кем-то заранее спланирован, то работал этот «кто-то» явно спустя рукава. По моим основанным на книжках представлениям для относительного успеха у меня должны были быть как минимум документы какого-нибудь офицера для особых поручений фронтового или армейского уровня. Хотя стоп – какого такого «успеха»? Ведь я даже не знаю, чего от меня может потребоваться этому засунувшему меня в данные лютые времена неизвестно кому…

И хорошо, что долго раздумывать мне не дали, а то я так мог спокойно дойти до тотального самоедства и мыслей о самоубийстве.

Заканчивая с протиркой карабина, я услышал натужный гул нескольких явно автомобильных моторов в стороне, противоположной той, куда перед этим улетели немецкие самолеты, то есть звук шел оттуда, откуда, надо полагать, накануне ехала и эта погибшая колонна. Стало быть, вопрос с моими дальнейшими передвижениями был решен даже без необходимости лишний раз врать и напрягать извилины.

Через несколько минут я наконец увидел подъезжающие грузовики.

Их было шесть, заляпанные грязью темно-зеленые, пять – тяжело груженные угловатые ЗИС-5 и один трехосный ГАЗ-АА с гусеничными цепями «Оверол» (которые ему мало помогали) на задних колесах, замыкавший колонну. За грязными стеклами кабин просматривались лица шоферов, а в кузовах трех машин торчало по паре человек в шинелях с винтовками, видимо, охрана или сопровождение. Как я успел заметить, кузова двух «ЗИСов» были заставлены бочками с горючим, остальные машины, похоже, загрузили частично скрытыми под брезентом армейскими тарными ящиками. Боеприпасы, надо полагать. Грузовики нещадно буксовали в разъезженных колеях, но все-таки упрямо перли вперед.

Заметив меня и все еще горящую технику за моей спиной, колонна остановилась как вкопанная, не доехав до меня метров тридцать.

Хлопнула дверь, и из кабины переднего «Захара» резво выскочил невысокий человек в шинели и сдвинутой на затылок ушанке, направившийся ко мне странноватыми кенгуриными прыжками. По-моему, он пытался миновать наиболее большие лужи и при этом не запачкаться. Надо признать, что это ему не сильно удавалось, поскольку он все время поскальзывался и пару раз чуть не упал.

При этом правую руку неизвестный крайне предусмотрительно держал на клапане болтающейся на заду пистолетной кобуры, да и сидевшие в кузовах двух головных «ЗИСов» бойцы взяли винтовки на изготовку. Видать, уже успели не раз и не два перебздеть по полной. Интересно только, по какому именно поводу…

При ближайшем рассмотрении неизвестный в шинели оказался младшим лейтенантом сопливого возраста (типичный десяти-одиннадцатиклассник из наших времен) с совершенно детской, губастой и веснушчатой физиономией. И все на нем было какое-то необмятое – и шинель с грязными полами и двумя зелеными кубарями на неконтрастных полевых петлицах, и ушанка со слегка криво прицепленной латунной звездочкой, и еще слегка поблескивающие (а значит, явно новые) ремень и портупея рыже-коричневого цвета.

Подбежав ко мне, младшой лейтеха остановился и открыл рот, то ли стараясь отдышаться, то ли не зная, что сказать…

В свою очередь я прислонил карабин к бочке, на которую присел, чистя его, встал и несколько выпрямился, приняв подобие строевой стойки, после чего молча козырнул младшему лейтенанту, подняв грязную ладонь к шлемофону.

– Здравия желаю, товарищ младший лейтенант! – приветствовал я его.

При этом в голове возникла резонная мысль о том, что будет плохо, если этот лейтенантишко унюхает исходящий от меня слабый коньячный запашок и, чего доброго, начнет истерить, с места в карьер, как это обычно бывает. Хотя вокруг так воняло горелым, что этот вариант представлялся все-таки маловероятным.

– Вы что, один остались живы? – спросил младший лейтенант, с явным испугом глядя на горящие танки. В его голосе слышались явные нотки удивления и где-то даже недоверия. Похоже, на войне этот парняга действительно был новичком. Как, впрочем, и я, грешный…

– Ага, – ответил я, совершенно не по-военному.

– Ужас какой, – сказал лейтеха, тоже откровенно не придерживаясь устава и, похоже, совершенно искренне. – А ведь нам товарищ майор сказал, что погода сегодня точно нелетная, с ночи дождь был. И только выехали, как тут же свалились эти… Товарищ, мы же видели, как они на вас спикировали! Могли и по нам ударить, но вас они, похоже, раньше увидели. Ведь мы вполне могли быть на вашем месте!

«Еще побудешь», – хотелось сказать мне на это, если доживешь, конечно. И интересно, что это за такой умный товарищ майор выискался, небось интендант какой-нибудь…

– Лучше все-таки быть на своем, товарищ младший лейтенант, – ответил я вместо этого и тут же спросил: – Товарищ младший лейтенант, а какое сегодня число и месяц?

– Девятнадцатое октября,1941 год, – ответил лейтеха машинально и немедленно удивленно поинтересовался: – Товарищ, что с вами? Вы не ранены?

– Да вроде нет. Похоже, контузило маленько. Мысли путаются. Год помню, а вот некоторые мелкие детали почему-то ускользают…

– А вы имя-то свое помните, товарищ?

– Да. Это как раз помню. Потеряхин Андрей Васильевич. Замкомвзвода.

– Ну и то хорошо, товарищ. Со временем и остальное вспомните… Вы давайте садитесь куда-нибудь в кузов, и поедем быстренько. А то они чего доброго опять налетят… Вы же, наверное, из 44-го отдельного танкового батальона?

Я молча кивнул, переваривая услышанное. «Отдельный танковый батальон» осенью 1941 года – это срочно и наспех сформированное где попало и из кого попало для усиления какой-нибудь стрелковой дивизии формирование. Как говорится – нашим легче. Такие батальоны категорически не могли быть кадровыми частями, и все, кто там служил, вряд ли успевали близко узнать друг друга и в лицо, и вообще. Если это предположение было верным, ряд важных вопросов и проблем снимался сам собой..

– Вот и ладненько. А мы как раз в Вязово едем, а там как раз штаб вашего батальона – сможете сами доложить по команде, как и что с вами случилось. А если медпомощь потребуется, там же и медсанбат стоит…

С этими словами так и не потребовавший у меня документы лейтеха повернулся и запрыгал по колдобинам обратно к головному «ЗИС-5», давая тем самым понять, что повторного приглашения не будет.

Экий ты доверчивый и болтливый, товарищ командир, подумал я, поднимая с земли вещмешок и прислоненный к бочке карабин, прямо-таки находка для шпиона. Хотя, если, конечно, жив останешься, непременно поумнеешь…

Через пять минут я уже сидел в кузове предпоследнего в колонне «ЗИСа», и машины тронулись со скоростью, мало превосходившей пешехода. Два сидевших в том же кузове красноармейца (судя по тому, что они держали винтовки словно палки, а их шинели были такими же новыми, как и у лейтехи, ребятишки были явно из свежего призыва) таращились на мой лопнувший по шву комбез и закопченную физиономию с откровенным ужасом, но так ничего и не решились спросить по этому поводу.