Пришествие Зверя том 2, Антология - Дэвид Гаймер Страница 2

Курланд внимательно всмотрелся в резьбу и отмел все свои опасения.

— Разве это имеет значение? Наши братья Храмовники благородны до чрезмерности. Возможно, немного упрямы, но таким же был и легендарный Сигизмунд, а его, говорят, Дорн выделял из всех своих сынов.

— Всю жизнь я сражался с честью и упорством, — ответил Иссахар, — ради укрепления власти Императора. Пускай другие почитают Его, ибо их вера является для них лучшим щитом. Им он может казаться богом. Но наши генетические отцы стояли подле Него. Они были Его сыновьями, созданными благодаря Его познаниям, а не колдовству. Возводить Императора в ранг божества — значит делать то же самое с Его сыновьями и, соответственно, с их наследниками. А мы — далеко не боги. Так что, да, магистр ордена, это имеет значение.

— Я не магистр ордена. Нельзя править самим собой. Кроме меня, никого не осталось, — сказал Курланд.

Иссахар несколько секунд разглядывал лицо Имперского Кулака.

— Это обрушилось на тебя неожиданно, но я нахожу тебя достойным титула, брат. Мы с тобой равны.

— Ты оказываешь мне большую честь, называя братом. Я постараюсь соответствовать.

— Мы все прислушиваемся к твоим словам, брат. Нам нужен предводитель. Имперские Кулаки — старший орден. Если ты примешь командование, это спасет нас от большого количества разногласий и потери времени.

— Я — лишь номинальный лидер, — заметил Курланд.

— Это не так.

— В таком случае жаль, что Боэмунд слушает меня только тогда, когда считает нужным.

— Он сам уступил тебе эту должность.

— Тогда почему мы не атакуем? — пожаловался Курланд. — Тень луны Зверя пала на Терру, а маршал тянет время, собираясь напасть на тех, кто находится ближе. С точки зрения стратегии его план неверен.

— Он надеется собрать больше бойцов.

Курланд скривился, словно от боли.

— Его гордыня ставит нас всех под угрозу. Он не был бы так упрям, если бы ему не пришлось отступить от Аспирин.

— Мы все являемся заложниками наших характеров. Ты многое потерял, — произнес Иссахар. — Не позволяй этому влиять на твои суждения.

— Я потерял все, и мы вот-вот утратим сам Тронный мир! Как можно терпеть угрозу падения стен Дворца, когда ни один сын Дорна не встанет на их защиту?

Иссахар схватил Курланда за край наплечника:

— Они еще не пали. Луна не начала атаку. Орки не знают о нашем собрании. Как только нас станет чуть больше, мы нападем. Успокойся. Теперь ты — магистр ордена. Придется учитывать вопросы политики.

— Политика стала причиной этой катастрофы.

— Политики стали ее причиной, брат. А политика — это часть жизни, как бы тебя это ни раздражало. — Иссахар хлопнул Кулака по плечу. — Пойдем, испытаем себя в бою друг против друга. Нам редко выпадает шанс встретиться, кроме как на Празднестве Клинков.

— Сейчас не время для бессмысленных турниров.

— А я не это предлагаю. Давай отточим наши умения, брат, что позволит нам лучше убивать врага. Нечасто наследники Дорна могут скрестить клинки. Такие бои помогают мыслям проясниться. Тебе будет полезно, а я почту это за великую честь.

— Честь? — глубокомысленно повторил Курланд.

— Так мы будем драться? — спросил Иссахар.

— Не сейчас, — ответил Курланд. — Позже. Сначала мне нужно пообщаться с Боэмундом. Ты вспомнил о чести, и я собираюсь воззвать к этому его качеству. Задержка слишком затянулась. — Имперский Кулак направился к выходу, сдвинув брови.

— Мне пойти с тобой? — крикнул ему вслед Сдиратель.

— Нет, брат. Нам нужно встретиться лицом к лицу и наедине. Нельзя, чтобы мои товарищи всюду тащили меня за собой. Верховный маршал должен видеть мою силу.

Иссахар кивнул. Курланд начал усваивать уроки.

Боэмунд тепло принял Курланда в своих небогато обставленных покоях. По сравнению с вычурно изукрашенными публичными отсеками «Ненависти» те немногие личные помещения, которые довелось увидеть Имперскому Кулаку, оказались по-спартански скромными и больше напоминали монашеские кельи. Боэмунд не был исключением. Расположенное глубоко на нижних уровнях командной палубы жилище маршала не могло похвастаться ни окнами, ни отделкой. Доспех Боэмунда висел на стойке в центре небольшой экспозиции разнообразного оружия. Несколько подвешенных в стазисном поле трофеев украшало дальнюю стену. Эта коллекция была единственной слабостью, которую позволил себе верховный маршал. Высокий сводчатый проход вел в его личную оружейную — за аркой виднелись силуэты молчаливых вилланов, занимающихся обслуживанием множества экспонатов.

Мебель в комнате была совершенно непримечательная. Документы различной степени важности, сложенные в аккуратные стопки, разместились на трех столах. Курланд невольно ощутил прилив уважения к проявляемой маршалом скромности.

Но принятое решение все еще пылало в его мыслях. Курланд отбросил формальности и сразу перешел к делу.

— Мы уходим завтра, — сказал Имперский Кулак.

— Я не согласен, — возразил Боэмунд. — Нас слишком мало.

Одежды Храмовника были столь же простыми, как и все остальное. Воин носил бежевую рясу и черный стихарь с белым крестом на груди. Меч Сигизмунда, символ его положения, как и всегда, висел на правом боку у пояса. С другой стороны расположилась кобура с болт-пистолетом. В ордене Боэмунда оружие носили все — и боевые братья, и их слуги. Количество вооруженных вилланов на борту «Ненависти» поразило воображение Курланда.

— У нас не хватает бойцов для гарантированной победы, это верно, — согласился Имперский Кулак, — но вполне достаточно, чтобы она была достижима с хорошей долей вероятности. А вот чего у нас действительно нет — так это времени. Терра находится под угрозой, верховный маршал. Твой план по нападению на ближайшую луну разумен, но он был составлен до атаки на Тронный мир. Мы должны действовать.

— А должны ли? Что ты скажешь, когда уничтоженным окажется не только твой орден, но и четыре других? Нам нужно тщательно выбирать сражения.

— Есть лишь одна битва, в которой мы обязаны принять участие. Мы — Последняя Стена. Мы не падем. Наши предки не отступили на Терре, когда казалось, что надежды больше нет. И мы сейчас не можем проиграть.

Лицо Боэмунда выглядело кошмарно, наполовину сожженное орочьим псайкером. Вторую половину закрывала металлическая маска с немигающим аугментическим глазом. Та часть, что состояла из плоти, была настолько густо покрыта шрамами и ранами, что практически утратила способность принимать свойственные человеку выражения.

— Слова истинного сына Дорна. Я одобряю настрой.

Храмовник налил себе большую порцию неизвестного Курланду напитка, предложил Кулаку присоединиться, но тот покачал головой, и маршал поставил бутылку обратно на стол.