Дети Бога - Мэри Д. Расселл Страница 19

— Если бы вы приняли мой совет, — произнес Джон, теряя терпение словно раздраженный наставник семинаристов, — то понимали бы новые шутки. И узнали бы этого чертового папу, когда он к вам заявился!

Сандос проигнорировал его слова, как игнорировал сорокапятилетнюю дыру в новейшей истории — сперва слишком больной, чтобы из-за этого волноваться, а ныне просто отказываясь это признать.

— Вы хоть представляете, насколько важно то, что Геласиус к нам приехал? Я вам говорил: пора наверстывать! Но разве вы меня когда-нибудь слушаете? Нет!

«Ты и сейчас не слушаешь», — понял Джон, наблюдая за ним. За последние два месяца Эмилио заметно продвинулся в надевании скреп, но эта процедура все еще требовала немалой концентрации.

— … а Джулиани просто стоял там, глядя, как я рою себе яму! — ворчал Сандос, вставляя каждую кисть в открытую скрепу, а затем покачивая атрофированными предплечьями, чтобы задействовать включатели. Когда плоские ремешки и электронная оснастка сомкнулись над его пальцами, запястьями и предплечьями, послышалось тихое жужжание. Он выпрямился.

— Когда-нибудь, Джон, мне действительно захочется всыпать этому сукиному сыну.

— Удачи, — сказал Джон, — Хотя я думаю, что скорее уж «Щенки» выиграют чемпионат мира.

Они сели за стол: Сандос сгорбился на стуле, стоявшем ближе к кухне, а Джон занял место папы — напротив него. Пока они обменивались цитатами из фильмов «К востоку от рая», «Глухие улицы» и пары старых лент Мими Дженсена, Джон озирал комнату, измятую постель, носки на полу, тарелки в раковине, а затем с подозрением уставился на Эмилио, взъерошенного и небритого. Обычно Сандос был аккуратистом: черно-серебряные волосы расчесаны, конкистадорская бородка тщательно подстрижена, на одежде ни пятнышка. Джон ожидал, что и квартира будет опрятной.

«Всякая духовная просветленность начинается с аккуратно прибранной кровати, — нараспев произнес Кандотти, широким взмахом указав на этот бедлам. — Погано выглядите. Когда вы спали в последний раз?

— Минут пятнадцать назад. Затем приперся некий старый друг — он же заноза в заднице — и меня разбудил. Кофе хотите?

Поднявшись, Эмилио прошел на крохотную кухню, открыл буфет, достал кофе в зернах и занялся делом, повернувшись к Кандотти спиной.

— Нет. Сядьте. Не уходите от вопроса. Когда вы спали до этого?

— Провалы в памяти.

Сандос сунул кофе назад, хлопнув дверцей буфета, и снова плюхнулся на стул.

— Не опекайте меня, Джон. Ненавижу.

— Джулиани говорит, что боль в руках по-прежнему мучит вас, — настаивал Джон. — Не понимаю. Их же вылечили! — воскликнул он, указав на них обвиняющим жестом. — Почему они до сих пор болят?

— Мне с научной точки зрения объяснили, что центральную нервную систему сбивают с толку мертвые нервы, — произнес Сандос с внезапной язвительностью. — Мозг начинает тревожиться, поскольку долгое время не получает сигналов от рук. Он подозревает, что те угодили в беду, и, подобно моему надоедливому старому другу, привлекает к этой ситуации внимание, вываливая на меня кучу дерьма!

Несколько секунд Сандос смотрел в окно, восстанавливая самообладание, затем взглянул на невозмутимого Джона, привыкшего к подобным вспышкам.

— Простите. Эта боль меня выматывает, понимаете? Она возникает и проходит, но иногда… — Подождав минуту, Джон закончил за него: — Иногда вы боитесь, что она не пройдет никогда. Эмилио не подтвердил, но не стал и отрицать.

— Искупительную ценность страдания — по крайней мере, исходя из моего опыта, — чрезвычайно завышают.

— Для меня это слишком по-францискански, — согласился Джон.

Эмилио рассмеялся, а Джон подумал: если Сандос смеется — ты на полпути к цели.

— Сколько длилось на этот раз? — спросил он.

Пожав плечами, Сандос пренебрег вопросом, пряча глаза.

— Мне лучше, если я работаю. Помогает сосредоточенность на чем-то. — Он бросил на Джона взгляд, — Сейчас я в порядке.

— Но с ног валитесь от усталости. Ладно, — сказал Джон. — Я дам вам отдохнуть.

Хлопнув ладонями по бедрам, он поднялся, но вместо того чтобы уйти, подошел к звукоанализирующей аппаратуре, установленной вдоль торцевой стены, напротив лестницы. С любопытством оглядел ее, затем небрежно произнес:

— Я лишь хотел отметиться у своего нового босса — конечно, если вы еще не наняли папу.

Сандос прикрыл глаза, затем извернулся на стуле, чтобы посмотреть через плечо на Джона:

— Простите?

Джон повернулся, усмехаясь, но, когда он увидел лицо Эмилио, его ухмылка исчезла.

— Вы сказали, вам нужен человек, который говорит на венгерском. И на английском или на латыни или испанском. В латыни я не шибко силен, — признал Джон, запинаясь под холодным взглядом. — И все равно у меня четыре попадания из четырех. Я ваш. Если вы не против.

— Вы шутите, — произнес Эмилио бесцветным голосом. — Не пудрите мне мозги, Джон.

— Шестнадцать языков, из которых можно выбирать, а вам понадобились именно эти. Послушайте, я не лингвист, но разбираюсь в компьютерах и умею учиться, — сказал Джон, защищаясь. — Родители моей мамы из Будапешта. После школы обо мне заботилась бабушка Тоз. На самом деле я говорю по-венгерски лучше, чем по-английски. Бабуля была поэтессой и…

Сандос качал головой, не зная, смеяться или плакать.

— Джон, Джон!.. Не нужно меня убеждать. Дело лишь в том, что…

Он скучал по Кандотти. Он нуждался в помощи, но не хотел о ней просить, нуждался в коллегах, но боялся взяться за обучение новичка. Отец Джон Кандотти, чьим великим даром было умение прощать, узнал о Сандосе все — и все же не стал его ни презирать, ни жалеть. К счастью, когда Эмилио нашел нужные слова, его голос остался ровным:

— Я думал, тут какой-то подвох. В последнее время меня не баловали хорошими новостями.

— Никакого подвоха, — объявил Джон уверенно, ибо жизнь не учила его быть всегда готовым к внезапным ударам, и направился к лестнице, ведущей к гаражу. — Когда я могу начинать?

— По мне, так прямо сейчас. Но используйте библиотечный компьютер, ладно? А я ложусь спать, — объявил Сандос настолько твердо, насколько ему позволил зевок, едва не свернувший челюсть. — Если не проснусь до октября — а я искренне на это надеюсь — разрешаю меня разбудить. Тем временем вы можете начать с учебной программы для руанджи — у Джулиани есть нужные коды. Но дождитесь, пока я смогу помочь с файлами к'сана. Этот язык, Джон, чертовски сложен.

Положив левую руку на стол, он качнул рукой наружу, чтобы раскрыть скрепу, но вдруг застыл, потрясенный мыслью.

— Боже, — сказал он. — Джулиани отправляет вас со следующей группой?

Последовала долгая пауза.

— Ага, — наконец сказал Джон. — Похоже на то.