Азраил - Гэв Торп Страница 17

И картина минувшего вновь застыла.

— В этом дело? — Азраил указал на красно-золотой штандарт. — По-твоему, вдохновляться видом стяга своего командира — признак гордыни?

«Честолюбие», — прошептал ветерок.

— Стремление ввысь. Разница очевидна.

«Ты вознесся на высочайший пост в ордене. Дальше стремиться не к чему».

— Нет, для меня начинается новое сражение, — возразил космодесантник. Он обвел мечом разъяренных чужаков, что вырывались из убогих лачуг и палаток, затем бойцов в зеленой броне, покидающих десантные капсулы. — Такое же, как это. Чин повелителя ордена станет для меня не главным трофеем, а поводом переосмыслить былые достижения. Все эти события прошлого — лишь этапы пути к вершине. Они никак не повлияют на мои будущие поступки. Меня ждет война, которую я должен выиграть.

Битва шла именно так, как помнил великий магистр. Его двойник, следуя приказу, держался у плеча сержанта Раксиила и неустанно палил по надвигающейся ксенопогани. Ведя сосредоточенный огонь, отделение не подпускало орков ближе пятидесяти метров. Наступая в плотном строю с другими отрядами, товарищи Азраила добрались до беспорядочно разбросанных хибар на окраине поселения.

Раксиил направил половину отделения для зачистки ближайшей хозяйственной постройки. Великий магистр живо вспомнил, что внутри никого не оказалось, но все же последовал за собой прежним, запрыгнувшим в окно.

Приземлился он не на грязный пол хижины, а снова в снег, но теперь утонул в нем почти до коленей.

Ветер с воем проносился по бесплодной долине, не встречая на пути ни единого деревца или кустика. На скалистом гребне впереди хлопали неровные знамена с кривыми древками. Там ждали несколько дюжин воинов в мехах, снаряженных молотами, топорами и щитами. Медленно, равномерно забил барабан, и они двинулись через заносы на дно расселины.

Сзади донесся такой же ритмичный стук. Обернувшись, Азраил увидел, что по противоположному склону спускается еще одна ватага дикарей под кожаными флагами, размалеванными кровью.

— Меня здесь не было. Такого я не помню, — сказал великий магистр, наблюдая за тем, как сближаются две боевые банды.

Варвары не столько пробирались по снегу, сколько катились по нему.

«Тебя убедили забыть», — поведал ему ветер.

Азраил пристально вглядывался в шеренги с обеих сторон, пытаясь найти знакомые черты, но безуспешно. Он размашисто зашагал вперед, раздвигая белые завалы, отыскивая хоть что-нибудь, сохранившееся в памяти: лицо врага, знакомые очертания щита или оружия. Нет, ничего.

За отрядами появились еще две группы дикарей, меньшие по численности. Состояли они из поджарых юнцов с безжалостными взглядами, подростков двенадцати-тринадцати терранских лет.

Теперь Азраил нашел себя. Этот двойник явился не из сознательной памяти, а из размытых, неопределенных реминисценций. Он сжимал оглоблю длиной почти в собственный рост, утыканную осколками костей. Руки и грудь паренька прикрывала толстая кожаная броня, однако ноги были незащищенными.

«Так удобнее преодолевать сугробы», — неожиданно для себя вспомнил великий магистр.

Обдумывая увиденное ранее, Азраил сделал не слишком обоснованный вывод.

— Вы показываете мне моменты перерождений, — обратился он к Хранителям, не сомневаясь, что именно эти существа воссоздают картины из его прошлого. — Полагаю, это моя первая битва.

Ветер промолчал.

Боевые банды ринулись друг на друга, изрыгая гортанные кличи ненависти. Юнцы обоих племен, взметая снег, вступили в свое, отдельное сражение. Азраил несколько заволновался, наблюдая за тем, как его молодой двойник бьется против девчонки такого же возраста, вооруженной острым колом и закаленной в огне дубиной. Хотя умом великий магистр понимал, что добьется победы, он забыл, как проходила схватка, и это навязанное ему незнание вынуждало космодесантника напряженно следить за боем, желая успеха себе прежнему.

Слишком сильно взмахнув костяным оружием, Азраил-подросток промахнулся мимо соперницы. Хищно оскалившись, она повалила его на снег ударом в челюсть. Двойник бросился в сторону, уходя от выпада палицей, и неловко заковылял по сугробам, стараясь восстановить равновесие. Противница погналась за ним.

Юный Азраил успел опомниться и, вскинув оружие, отбил летящую сверху дубину. Девчонка тут же вонзила ему в ногу кол, и великий магистр поморщился, заметив, как сквозь обтягивающие меховые штаны заструилась кровь. Его конечность дернулась, как при воспоминании о боли, хотя и этот момент стерли из памяти воина.

Рана лишь распалила малолетнего бойца. Азраил с гордостью увидел, как он прежний свирепо атакует неприятельницу, снова и снова обрушивая на нее топор, уклоняясь и отскакивая от контрударов.

Вдруг паренек зацепился ногой за что-то, скрытое под снегом, — наверное, валун. Пошатнувшись, он упал на несущуюся снизу палицу. Навершие дубины врезалось ему в рот, голова запрокинулась, и ошеломленный юнец распластался в снегу, выронив оружие из непослушных пальцев.

Противница встала над ним. Азраил-подросток, еще не придя в себя, утер губы ладонью; кровь размазалась по руке и щеке. Девчонка занесла оружие.

Брошенный кем-то камень попал ей в висок. С помутневшими глазами она рухнула на ноги паренька. Другой мальчик из его племени что-то закричал, настойчиво и недвусмысленно указывая на потерявшую сознание неприятельницу. Покачиваясь, юный Азраил кое-как поднялся и подобрал костяной топор.

— Нет, — прошептал великий магистр, шагая к двойнику из прошлого. — Ты уже взял верх. Не убивай ее бесчестно.

Время застыло, когда он-подросток готовился расколоть череп беззащитной девочки.

«Что такое честь?»

— Отказ от бессмысленной резни.

«Это слабость. Жалкое милосердие под маской обычая».

— Это причина, по которой мы сражаемся, и основа наших принципов. Без чести мы просто убийцы. Честь определяет наши воззрения.

«Честь обманчива. Победа важнее всего».

— Я пощадил ее? — требовательно спросил Азраил, возвышаясь над юными бойцами.

Они казались ему очень маленькими.

«Какая разница?»

Повалил густой снег, в воздухе повисла плотная белая завеса. Картина прошлого начала подрагивать и выцветать на глазах у космодесантника.

— Я убил ее? — зарычал великий магистр, озираясь в поисках вершителей этой пытки. — Я не помню! Покажите мне!

Он хотел нагнуться и вырвать топор из руки себя прежнего, но понимал, что перед ним наваждение, а не реальность. Содеянного не изменить, так в чем же смысл испытания?

— Зачем напоминать мне об этих событиях? В чем вы стараетесь обвинить меня?

Воина окружал почти всеохватный ореол бледного, рассеянного белого света. Казалось, он попал внутрь яичной скорлупы. Потом сияние вздрогнуло и разделилось; взгляд Азраила снова обрел четкость, и он различил несколько огоньков желто-оранжевого цвета.