Темный исток. Гробницы пустоты - Роман Титов Страница 17

Огианка качнула головой.

– Ты исключителен, Мекет, спору нет. Иначе вряд ли из твоего ДНК получилось бы нечто столь же исключительное, – она указала на меня. – Однако, ты не берешь в расчет одну немаловажную деталь. Тень, особенно такая могучая, как твой брат, всегда оставляет свой отпечаток на манер искривленного пространства. Прежде этого не было видно, покуда Тень оставалась взаперти. Сейчас, когда оковы пали, всюду, где бы Риши ни ступил, найдется хорошо заметный психический след. Думаешь, вас так трудно отыскать? Определенно не для тех, кто способен улавливать подобные изменения.

– Все еще не вижу связи с Лоскутом.

– Что вовсе не является для меня новостью. Иначе ты бы дважды подумал, прежде чем тащить парня сюда. Ты прекрасно знаешь, что у Серых Стражей всюду глаза и уши. Их шпионов и осведомителей можно встретить даже в самой замшелой дыре. Но Мероэ – родина последнего оставшегося в живых потомка древних графов Занди, который, насколько мне известно, имеет к ним кое-какое отношение.

Услышав последнее, я насторожился.

– Я думал, род Занди давно прервался.

– Ты ошибся, дружок, – ответила огианка. – Один из Занди все еще жив. И, будьте уверены, отлично знает о том, что вы рыщите на его территории. Я убеждена, Лоскут стал одним из тех, кто был призван проверить, насколько ты, Риши, можешь быть опасен. – Тут она почти печально заглянула Мекету в глаза: – Быть может, Лоскут и был твоим другом, Мекет, однако денежки явно ценил намного больше. Хотя, и не так сильно, как собственную шкуру. Что удалось доказать наглядно. Ведь он заранее знал о том, что ты выйдешь на него, и заранее готовил эту ловушку, вовсе не собираясь тебе помогать.

– Откуда он мог это знать?

Тассия Руэ горько усмехнулась.

– Ты все еще веришь в то, что у тебя друзья повсюду, куда ни ткнись, да, Мекет? Времена изменились, и с тех пор, как Риомм и Серые Стражи стали сжимать кулак, все больше народу начинают переживать о себе любимых. Какое кому дело до третьесортного сыщика, когда затрагивают их личные интересы?

Мекета это, однако, развеселило.

– Тебя послушать, тут целый заговор нарисовался.

– Только не делай вид, будто удивлен, – ответила шаманка. – Ты не хуже меня все это осознаешь, однако зачем-то все время лезешь на рожон. Непохоже на человека, который стремится защитить брата от фанатиков.

Наклонившись к шаманке через весь стол, Мекет вкрадчивым тоном произнес:

– Не твоего ума это дело, ведьма.

– Осторожней в выражениях, Мекет, – пригрозила она, не дрогнув. – Сравнивая меня с ведьмами, ты унижаешь мое достоинство, а это не очень мудро. На Оджия-Прайм ведьм не любят. К тому же, любая ведьма может сотворить с тобой нечто нелицеприятное. Не стоит меня искушать.

Мекет рассмеялся, пытаясь показать, что слова шаманки его не беспокоят. Тем не менее, я заметил, как он напрягся. Не потому что испугался, а потому, что был готов дать отпор.

Решив не дать ситуации раскалиться до необратимых пределов, я вмешался:

– Откуда вам все это стало известно, Тассия? О предательстве Лоскута и потомке местных правителей?

Ответ был предсказуемо расплывчатый:

– Меня только что назвали ведьмой, а ты ждешь разъяснений. Достаточно и того, что мне хватило мудрости предвидеть подобный поворот событий и не дать вам вляпаться в еще более глубокую кучу дерьма.

– Ну ты прям героиня, – выдавил из себя Мекет.

Но я не стал дожидаться, пока шаманка даст ему отпор, и, отодвинув пустую тарелку, сказал брату:

– Ну и как нам теперь добыть минн? Без помощи извне в лабораторию нам не пробраться, а без минна Д’юма не отдаст инфочип.

– Что за инфочип? – тут же заинтересовалась огианка.

– Спасибо тебе, Мозголом, – раздосадовано проворчал Мекет.

– Ой, смотрите-ка, великая тайна! – закатил глаза я. – Суть-то в том, что у нас проблема, решения которой я пока не вижу.

– Если проблема только в наличии минна, то проблемы нет, – сказала шаманка. – Я помогу вам достать его.

Неожиданное заявление заставило Мекета насмешливо выгнуть бровь:

– И как же ты это сделаешь?

На что получил вполне закономерный ответ:

– Ни одна ведьма не раскрывает своих секретов даже под угрозой смерти. В особенности тем, кто этого не ценит.