Снежная королева - Джоан Виндж Страница 16

– Вы еще должны радоваться, инспектор, что наш комиссар не пристроил в машину карликовое деревце в горшке, а вам на шлем – консервированные фрукты, чтобы вы могли произвести на здешнюю королеву еще более благоприятное впечатление… Ведь должны же вы как-то внедрять универсальный закон Гегемонии на этой ублюдочной планете, черт бы ее побрал?

– Ох и дерьмо! – По светлым плиткам дворцовой площади, выложенным прихотливым рисунком, они двинулись к массивным парадным дверям. На дальнем конце площади двое слуг – уроженцев Зимы – скребли плитки щетками на длинных ручках. Здесь вечно что-нибудь скребли, чистили, мыли, доводили до совершенства. Не алебастр ли это, полюбопытствовала она, посмотрев себе под ноги, и подумала о песке, летней жаре и синем небе. Ничего этого здесь не было – во всем холодном вылизанном каменном городе. Дворцовая площадь была началом Главной улицы, началом этого мира Зимы. Или его концом. Здесь, над верхними ярусами, были видны мертвенно-холодные небеса, беспомощно глядевшие на них с Гундалину сквозь толстенные, предохраняющие от любых ветров и дождей прозрачные стены Карбункула.

– Ариенрод не более моего любит эти идиотские визиты. Единственный положительный момент – если она чисто случайно поверит, что мы настолько глупы, насколько хотим казаться.

– Ну а что вы скажете, инспектор, насчет здешних варварских ритуалов и суеверий? Ведь аборигены до сих пор считают чрезвычайно важными и полезными человеческие жертвоприношения. А какие чудовищные маскарады и оргии они устраивают прямо на улицах Карбункула каждый раз, когда члены Ассамблеи прибывают сюда с визитом!..

– А ты, БиЗед, разве не принимаешь участия в параде по случаю прибытия на Харему премьер-министра, который позволяет наиболее отличившимся целовать ему ноги в знак особого расположения?

– Ну, вряд ли это можно сравнивать… К тому же премьер-министр ведь и сам родом с Харему, – Гундалину весь подобрался, словно пытаясь защититься от скверны, – да и наши празднества всегда такие благородные!

Джеруша улыбнулась.

– Все познается в сравнении. И прежде чем бросаться оценками по поводу чужой культуры, сержант, вам следует повнимательнее изучить этнографию планеты, пока не разберетесь, что к чему. – Она специально нацепила маску официальной благопристойности, дав Гундалину возможность оценить ее по достоинству, прежде чем они предстанут перед королевской стражей, которая уже напряженно ждала у дверей, словно тоже участвуя в некоем костюмированном представлении, данном в честь инопланетной полиции. Огромные, потемневшие от времени двери раскрылись перед ними без малейшей задержки.

– Да, мэм, вы правы.

Их начищенные башмаки прогремели по коридору, ведущему в зал Ветров. Гундалину выглядел подавленным. Он провел на Тиамат уже почти целый ее стандартный год и большую часть этого времени был Джеруше незаменимым помощником. Он ей нравился. И, похоже, отвечал своей начальнице взаимностью. Ей представлялось, что он весьма твердо следует намеченным курсом вверх по карьерной лестнице и вскоре будет достаточно компетентным, высшим офицером. Впрочем, родом он был с Харему, планеты, которая, в сущности, правила всей Гегемонией. Особой властью там пользовались технократы, создававшие в высшей степени изощренное оборудование для всех семи миров Гегемонии. Джеруша подозревала, что Гундалину, младший сын какого-нибудь могущественного технократического клана, был просто вынужден покинуть родину и служить полицейским на чужой планете из-за суровых законов о наследстве, свойственных Харему, но сам он технократ до мозга костей. С некоторой грустью она думала, что, сколько ни заставляй его прокручивать видеозаписи по культурной ориентации, все равно терпимости такого человека не научишь.

– Ну что ж, – сказала она куда более мягким тоном, – я, пожалуй, назову тебе одного человека в маске, который действительно соответствует всем твоим предубеждениям по поводу аборигенов, да и моим тоже. Это Звездный Бык. Впрочем, он инопланетянин, кем бы или чем бы по сути своей ни был здесь, на Тиамат. – Она взглянула на фрески, украшавшие стены зала; на них были изображены леденящие душу сцены из жизни Зимы. Джеруша попыталась определить, сколько раз подобные сцены воспроизводили здесь вновь и вновь. Однако из головы не шел Звездный Бык – этот негодяй, что вечно стоит по правую руку королевы и как бы прячет усмешку под своим проклятым капюшоном и маской при виде полицейских – инопланетных пташек с подрезанными крыльями.

– Он носит маску по той же причине, что воры и убийцы, – мрачно изрек Гундалину.

– Да, весьма похоже. Живое доказательство того, что ни одна планета не обладает монополией на духовный регресс… И ведь этот подонок практически на вершине власти! – Джеруша замедлила шаг: ей показалось, будто в брюхе планеты сонно вздохнул какой-то великан. Она и сама глубоко вздохнула, с неприязнью ожидая очередного Испытания Ветром, которое тоже было частью ритуала во время визитов во дворец, и даже в теплом плаще дрожала от холода, ибо воздух вокруг стал вдруг ледяным. Ей никогда не удавалось полностью избавиться от страха и изумления в этом странном месте, называемом залом Ветров.

Она заметила, что у моста, перекинутого над пропастью, их ждет один из придворных, и была рада, что королева хоть на этот раз оказалась достаточно предусмотрительной. Чем меньше думать о пропасти, тем легче через нее перейти. Возможно, присутствие придворного означало, что Ариенрод пребывает в хорошем настроении или же просто слишком занята чем-то более важным. Джеруша хорошо знала, сколь разветвленную систему шпионов создала королева в этом городе и особенно здесь, в собственном дворце. Ариенрод очень нравилось ставить ловушки, способные полностью деморализовать противника… а еще – Джеруша нисколько в этом не сомневалась – королеве приятно было видеть, как ее жертвы покрываются испариной от страха.

Джеруша узнала Кирарда Сета, старейшего из представителей древних родов Тиамат, фаворита королевы. По слухам, он пережил уже целых четыре визита членов Ассамблеи, однако лицо его под причудливо закрученным тюрбаном казалось совсем еще юным.

– Старейший! – Джеруша немного смущалась, приветствуя его так и с горечью сознавая, что у нее самой вокруг глаз уже появились «гусиные лапки»; однако от этих мыслей ее тут же отвлек то ли стон, то ли зов, донесшийся из пропасти и похожий на голодный хохот проклятого и нераскаявшегося грешника в аду. Кому только пришло в голову построить этот Колодец? Каждый раз, приходя сюда, она задавала себе один и тот же вопрос. Ей казалось порой, что в стонах ветра на самом деле слышатся стоны строителей этого зала, тех древних людей, которые выдумали и создали весь этот город-призрак на самом севере планеты Тиамат. Никому не ведомо, кто они были такие, что делали здесь до того, как рухнула их великая межзвездная империя, по сравнению с которой теперешняя Гегемония кажется крохотным государством.

Если бы сейчас она могла оказаться где-нибудь на Летних островах, то попыталась бы, возможно, отыскать предсказателя и получить ответ на эти вопросы, пусть невнятный, невежественный, но все-таки ответ. Здесь, на Тиамат, на дальних островах предсказатели странствовали, подобно магам иных миров, считая, что их устами говорит великая Богиня – Мать Моря, Хозяйка. Однако мудрость их была подлинной и не искаженной современной цивилизацией, ибо автохтонное население Тиамат давно утратило понимание того, откуда эта мудрость и эти знания на самом деле взялись и зачем существует город Карбункул. В самом Карбункуле никаких предсказателей не было – по законам Гегемонии, охотно поддерживаемым жителями Зимы, испытывавшими отвращение ко всему «примитивному», им появляться там было запрещено. Хорошо рассчитанная и обретшая здесь благодатную почву пропаганда Гегемонии заставляла обитателей Карбункула верить, что пророчества сивилл – это всего лишь смесь шарлатанства и болезненного безумия. Никто, даже правители Гегемонии, не решились бы уничтожать предсказателей в обитаемых мирах… однако Гегемония приложила немало усилий, чтобы сделать Карбункул практически недоступным для них. Они были носителями утраченной мудрости Старой Империи и предназначались для того, чтобы дать новым цивилизациям, возникшим на ее обломках, ключ от дверей в хранилище ее тайн. А уж чего могущественная и ныне процветающая Гегемония не желала, так это видеть, как Тиамат пробуждается ото сна, набирается сил, становится способной даже отказать порой инопланетянам в поставках «живой воды».