Белая Башня (Хроники Паэтты) - Александр Федоров Страница 16

– Как жаль! – воскликнула Нара. Лирра подозревала, что младшая сестрёнка уже грезит погулять на их с Бином свадьбе, и это почему-то совсем не раздражало высокородную лирру, а только лишь смешило. Она не могла вспомнить ни одного случая подобного брака за всю историю мира.

– То-то я и подумала, что такой благородной госпоже делать в Складском квартале? – простодушно произнесла госпожа Танисти, ведь она по-прежнему пребывала в уверенности, что Мэйлинн выскочила откуда ни возьмись, и спасла её дорогого сына где-то совсем неподалёку от дома. – А откуда вы, позвольте полюбопытствовать, и что за дела привели вас в наш город? – поинтересовалась почтенная матрона.

– Я из Варса, – Мэйлинн, по-прежнему глухо зашнурованная, не спешила делиться своей тайной. – Мне нужно посетить отделение банка «Каннели, Каннели и Валленштейн», где на моё имя отцом открыт неограниченный кредит. А затем мне нужно навестить друга, и кое-что разузнать. В зависимости от того, что я узнаю, я либо задержусь в городе на какое-то время, либо покину его сразу же.

– А с какой же целью столь благородная госпожа путешествует по нашему славному королевству одна, и так далеко от дома, если позволено мне будет спросить, – продолжала спрашивать госпожа Танисти. На секунду в Мэйлинн вскипела лиррийская кровь – да какое право она имеет расспрашивать так бесцеремонно благородную лирру? Но спустя секунду девушка поняла, что пожилой женщиной движет отнюдь не праздное любопытство, а участие и тревога за неё, Мэйлинн.

– Я ищу кое-что очень важное для себя, – мягко ответила лирра. – К сожалению, я совершенно не знаю, где это искать, и сколько времени потребуется на поиски.

– И всё это время вы будете путешествовать одна? – воскликнула госпожа Танисти. И тут Бин понял, что подходящий момент настал:

– Матушка, я бы хотел просить твоего позволения отправиться, чтобы сопровождать Мэйлинн. Если, конечно, она не против… – быстро добавил Бин и залился краской. – Я обязан ей жизнью, и должен вернуть долг.

Лирра просто онемела от таких слов. Госпожа Танисти же стала вдруг торжественно-серьёзна и ответила:

– Ты не был бы моим сыном, если бы не предложил этого, мальчик мой. А я не была бы твоей матерью, если бы запретила тебе делать то, что должен.

– Позвольте! О чём вы вообще? Бин, не говори ерунды! Какой долг, какое «обязан»? Не нужно меня никуда сопровождать!.. – хотя самой себе Мэйлинн вынуждена была признаться, что протестует далеко не так горячо, как ожидала.

– Помнишь, ты сказала, что не веришь в совпадения? – улыбнулся ей Бин. – Так вот, теперь я в них тоже больше не верю. Знаешь, что я думаю? Что ты спасла меня для того, чтобы я помог тебе.

Чем неудавшийся воришка без особых талантов мог помочь молодой и богатой лирре, получившим образование в Наэлирро, было, конечно, не совсем ясно, но дело было не в этом. Главное – это порыв. И Мэйлинн его оценила.

– Ты же понимаешь, – многозначительно подчеркнула она это слово. – Понимаешь, что наше путешествие может… гм… затянуться?

– Понимаю, – с той же интонацией ответил Бин. – И пусть! – беспечно добавил он.

– Тогда я принимаю твою помощь, – торжественно, но без лишнего пафоса ответила лирра. – Спасибо тебе, Бин!

Нара от восторга захлопала в ладоши. Нет, она положительно мечтает нас поженить, – про себя усмехнулась лирра. Знала бы ты, девочка, куда мы идём, и зачем… Хотя… Собственно говоря, а знаешь ли ты сама, многомудрая лирра, куда и зачем ты идёшь? Или же ты просто бежишь? От самой себя и от своей судьбы?.. Но Мэйлинн, тряхнув головой, отогнала от себя эти мысли. Она точно знает, зачем идёт. Она ищет Белую Башню. А значит – ей уже пора.

– Скоро свечереет, а значит, нам пора, – нарочито деловым тоном сказала она. – Бин, если ты ещё не передумал, пойдём сейчас.

– Как – сейчас? – встрепенулась госпожа Танисти. – Да куда же он в таком виде-то? А ну-ка, марш в свою комнату и быстро приведи себя в порядок! Вымойся и переоденься! И чтоб через четверть часа стоял, готовый, на пороге! Не заставляй госпожу Мэйлинн ждать такого недотёпу, как ты!

Мэйлинн видела, что в глазах женщины стоят слёзы, и под бравым тоном скрывается мука, которую может испытывать только материнское сердце, когда расстаётся со своим ребёнком. В отличие от Нары, госпожа Танисти уловила оттенки интонаций лирры, и не строила иллюзий на быстрое возвращение своего Бина. Но она скорее умерла бы сейчас, чем стала рыдать на плече уходящего сына.

После ухода Бина наступило неловкое молчание. Госпожа Танисти, было, бросилась собирать остатки обеда, чтобы уложить их обратно в сумку Мэйлинн, но та мягким движением руки остановила её.

– Не нужно, оставьте! У меня есть ещё, а кроме того я всё равно буду пополнять свои запасы. Оставьте, скоро с работы придёт ваш усталый супруг, ему же нужно что-то поесть!

Все прекрасно понимали, что пора ненужных показных отказов осталась позади, поэтому женщина просто благодарно кивнула и оставила всё на столе, прикрыв лишь куском ткани от мух.

– Да, и вот ещё что… – решилась наконец Мэйлинн, и голос её снова предательски дрогнул. – Я очень прошу вас принять вот это, – она вынула руку из кармана, в котором уже на протяжении нескольким минут держала монету.

На её раскрытой вспотевшей ладони лежал серебряный дор.

– Ну что вы, госпожа Мэйлинн! Зачем так обижаете нас? – горестно воскликнула мама Бина.

– Я и в мыслях не держала обидеть вас, почтенная госпожа! – горячо ответила лирра. – Но я забираю у вас кормильца и оставляю вас в весьма трудном положении. Я бы хотела дать больше, если бы точно не знала, что вы отвергнете бо́льшую сумму. Я боюсь, что даю вам слишком мало, ведь – и вы должны это знать – я совсем не знаю, как долго продлится моё путешествие. Может статься, что вы не увидите сына много месяцев. И это – слишком малая плата за ту услугу, что он мне оказывает.

– Я возьму эти деньги, – немного подумав, госпожа Танисти протянула лирре руку ладонью вверх. – Потому что грешно отказываться от того, что предлагается с таким чистым сердцем. Я буду молиться за вас каждый день, благородная Мэйлинн. Вы – добрый дух-хранитель нашей семьи. Я этого никогда не забуду, и внукам своим накажу, чтобы те наказали своим внукам, а те своим – помнить и молиться за вас, госпожа.

И высокородная лирра, воспитанница замка Наэлирро, бросилась в объятья простой бедной горожанки, одетой в пропитанную потом ночную рубаху.

– Ну что, пошли? – на пороге стоял улыбающийся Бин.