Туринская плащаница - Клайв Принс Страница 15

Начиная с XI в. Савойский дом многократно увеличил свои богатства, влияние и территориальные владения. Во времена Маргарет де Шарне герцоги Савойские контролировали обширные владения бывшего Бургундского королевства, охватывавшего часть территории современных Франции, Швейцарии и Италии. Отец Людовика, Амадей VIII, умерший в 1449 г., был первым главой Савойского дома, получившим титул герцога (прежде Савойские были всего лишь графами), и являлся одним из наиболее замечательных людей своего времени. Воплощая в себе, так сказать, архетип владетельного князя эпохи Возрождения, Амадей был покровителем всевозможных искусств, которого одинаково уважали как воина и миротворца, и славился по всей Европе своим благочестием. В 1434 г. он отрёкся от своего титула в пользу сына и удалился в уединённую келью в монастырь Сен-Морис в Капайле. Однако через пять лет он покинул монастырское уединение и был провозглашён папой римским под именем Феликса V, несмотря на то, что никогда не приносил священных обетов.

Его сын, Людовик, был несметно богат; он, несомненно, чувствовал в себе стремление следовать столь благочестивому примеру. Но для августейших семей в эпоху Средневековья лучшим символом их статуса было обладание редкостными священными реликвиями. А какая реликвия могла сравниться с Плащаницей Самого Господа?

К сожалению, надменность Анны, слабость Людовика и продолжавшаяся война, которую вела Савойя, выступая на стороне то Франции, то Италии, привели к тому, что Савойский дом пришёл в упадок. То же самое можно сказать и о Плащанице. С того дня, как герцоги Савойские приобрели её и публично показали в Верчелли в Страстную пятницу 1494 г., она практически исчезла из поля зрения публики, причём произошло это в то самое время, когда её мощная притягательность для верующих могла помочь герцогам поправить их финансовое положение.

Хотя известно, что Плащаница находилась в числе сокровищ Савойского дома, она целых сорок лет пребывала под спудом. Непонятно даже, где она хранилась, хотя герцоги постоянно помнили о ней: в период между 1471 и 1502 гг. они перестроили и расширили свою родовую церковь в Шамбери специально для Плащаницы. Или, быть может, это было хранилище, предназначенное для новой и, так сказать, более качественной реликвии? Не могло ли случиться так, что полным темпом шла подготовка к тому, чтобы явить миру более впечатляющую священную реликвию?

Несомненно, «второе явление» Плащаницы в 1494 г. знаменовало собой громадные перемены в её восприятии общественным сознанием. Доселе господствовала лишь одна, официальная точка зрения, что это – всего лишь «изображение» Плащаницы Иисуса Христа. Однако в 1470-е годы эта точка зрения была взята под сомнение папой Сикстом IV (Франческо делла Ровере), который в своей книге «О Крови Христовой» (написанной в 1464, но опубликованной лишь в 1471 г., когда он стал папой римским) первым объявил, что Плащаница – подлинная. После своего избрания на папский престол он установил особые почести и привилегии для церкви в Шамбери, провозглашённой последним прибежищем куска материи, в которую было завёрнуто тело Христово. Это было особенно важно для богословских воззрений папы, поскольку он придавал огромное значение искупительной силе истинной Крови Христовой. Почему бы Плащанице, на которой запечатлелись следы крови Искупителя, не обладать подобной же силой?

Однако сам Сикст вряд ли видел Плащаницу. Её подлинным апофеозом стали действия его племянника, тоже Папы Римского, Юлия II, который даровал Шамберийской капелле почётное наименование «Святой капеллы Святой Плащаницы» и установил день официального праздника в честь этого куска материи – 4 мая. За этим последовали торжественные церемонии показа реликвии, ещё более пышные, чем те, что устраивались полтора века назад в Лирее. Все эти торжества, естественно, оказались чрезвычайно прибыльными для герцогов Савойских и клириков Шамберийской часовни. Их казну постоянно пополняли приношения паломников и дары аристократов всей Европы. Так по прошествии пятидесяти лет деньги, вложенные Людовиком Савойским в Плащаницу, начали приносить щедрые дивиденды. Не удивительно, что Плащаница стала самым ценным достоянием Савойского дома, выполняющим роль фамильного талисмана.

Но тут опять едва не случилась катастрофа. В ночь с 3 на 4 декабря 1532 г. в Святой капелле в Шамбери вспыхнул грандиозный пожар. Плащаница, находившаяся в ней, пребывала в закрытом серебряном ларце-раке, который хранился за толстой железной решёткой. По иронии судьбы, эти массированные меры предосторожности едва не привели к гибели реликвии: дело в том, что пламя распространялось слишком быстро и насмерть перепуганные монахини не успели даже позвать ключаря. К счастью, один из кузнецов городка вовремя оказался в капелле и сумел выломать решётку, едва не ставшую грилем для святыни. Драгоценную реликвию вынес из церкви один из посланников герцога и двое священников. Однако серебряная рака уже начала плавиться от сильного жара, и капли расплавленного серебра попали на ткань. Пламя с трудом удалось потушить, но на реликвии до сих пор заметны прожоги от огня и следы воды, которой обильно поливали святыню.

Этот пожар особо важен не только в связи с тем ущербом, который он причинил ткани, но и потому, что он постоянно упоминается как доказательство в рамках очередной гипотезы о том, как могло появиться это необъяснимое изображение, и особенно – в качестве аргумента, способного опровергнуть достоверность радиоуглеродной датировки. Некоторые высказывали предположение, что до пожара изображение было написано красками и что те слабые очертания, которые видны на ткани сегодня, являются следствием реакции в самом красящем пигменте или какими-либо иными эффектами, связанными с нагревом. [27]В последние годы появились предположения, что химические изменения в самом льняном полотне противоречат выводам радиоуглеродной датировки, отчего ткань кажется намного моложе своего истинного возраста. [28]Высказывалось также предположение, что оригинал Лирейской плащаницы погиб в пожаре и что знакомая всем нам Туринская Плащаница представляет собой подделку эпохи Возрождения. Что ж, эта идея, мягко говоря, не нова.

В первые несколько недель после пожара усиленно распространялись слухи о том, что спасти Плащаницу не удалось. Вскоре эти слухи достигли таких масштабов, что для расследования обстоятельств дела была прислана специальная папская комиссия. И спустя почти полтора года после злосчастного пожара Плащаница со следами прожогов и свежими заплатами из голландского полотна была возвращена в Святую капеллу. Но Плащаница не пострадала; на Льерской копии, сделанной в 1516 г., видны «покерные метки», которые, по всей видимости, существовали ещё до 1532 г., и следы ещё более ранних пожаров.

В 1578 г. Плащаница была перевезена в кафедральный собор Турина, освящённый во имя св. Иоанна Крестителя, – факт, который в свете наших исследований имеет поистине громадное значение. Дело в том, что Турин стал новой столицей владений герцогов Савойских и Плащаница находилась там постоянно, за исключением нескольких лет во время Второй мировой войны, когда её перевозили в аббатство Мотевергине в Авеллино, что на юге Италии.