"Попаданец" в НКВД. Горячий июнь 1941-го - Виктор Побережных Страница 15

Подхожу к открытой двери в камеру, вдруг сильный удар в спину бросает меня вперед. Не успев выставить руки, падаю лицом в пол. Пытаюсь приподняться и вижу перед собой плохо различимую фигуру в форме НКВД, которая направляет на меня наган. Хочу что-то сказать, но вспышка выстрела… и я просыпаюсь.

Да ерш твою медь! Это просто ужас какой-то! Всю ночь один и тот же кошмар. Ни черта не выспался. Судя по виду за окном, уже утро наступает. Значит, скоро придут будить. Черт. Это на меня разговор с Мехлисом повлиял? Наверное, да. Нервы сдают. Хоть и ждал развития событий, а страшно. Что будет дальше? Как будет? Неизвестно. Это и пугает. Ладно, как там герои говорят? Делай, что должно, и пусть будет, что будет? Когда читаешь, эти слова звучат здорово, а вот когда примеряешь к себе… Ведь не был же трусом никогда, почему же так страшно от предстоящего?!

Поднявшись с постели, умылся. Ледяная вода помогла прогнать муторное состояние. Уже спокойно оделся, сделал легкую зарядку, заварил чая. Пока занимался заваркой, услышал шаги в коридоре, похоже — за мной. Угадал. В дверь вошел незнакомый капитан ГБ с Мартыновым. Увидев Александра Николаевича, я расслабился. Если он присутствует, то все нормально. Незнакомый капитан с интересом огляделся и, протянув руку, представился:

— Капитан Транеев Дмитрий Сергеевич, по распоряжению Льва Захаровича буду вас всюду сопровождать. — Он улыбнулся и добавил: — Кроме уборной.

Я, улыбаясь, пожал ему руку и спросил:

— Ну, раз вы мой «сопровождающий», то имя знаете. Когда отправляемся?

— Позавтракаем, и на аэродром. Пойдемте?

Пройдя по уже надоевшему коридору, направились в правое крыло здания. По дороге Мартынов попрощался со мной — дела, а мы с Транеевым добрались до столовой. Плотно позавтракав, сели в машину еще с парой чекистов и поехали на аэродром. По дороге больше молчали, лишь время от времени незнакомые командиры перекидывались ничего не значащими фразами. При подъезде к аэродрому и уже на его территории нас раз пять тормозили для проверки документов. Остановились мы у двух здоровенных бандур, в которых я узнал виденные на картинках ТБ-3. В реале они оказались больше, чем я себе представлял, и красивее. Присоединившись к небольшой группе военных, сидящих в тени самолетов, мы тоже примостились на травке. Благодать! Незаметно для себя расслабился и уснул. Разбудили меня в момент, когда подъехал Мехлис. Судя по его лицу, настроение у него было ниже плинтуса! Мне сразу захотелось оказаться от него подальше. Но куда там! Мехлис громко приказал мне садиться с ним в один самолет, и уже через 15 минут мы взлетели. Да-а-а. ТБ-3 — это не «Боинг» и даже не АН-2! Дует со всех сторон одновременно, трясет, качает, ревут моторы. Полный пипец! Очень быстро мне захотелось воспользоваться бумажным пакетом, но таковых не было, пришлось терпеть. Не понравился мне полет, не понравился! Часа через три мы уже заходили на посадку в Москве.

Выйдя из самолета, увидел несколько машин, ожидавших нас. Мехлис подошел к большой черной машине и, оглянувшись, махнул рукой нам с Транеевым, чтобы садились к нему. Не знаю, что это был за автомобиль, но роскошный! Мягкая кожа, дерево. Почувствуй себя миллионером! Пока ехали, с любопытством смотрел в окно. Я и в старой жизни Москву не знал, а уж теперь-то! Единственное, что я узнал сразу, — место, куда мы приехали. Площадь Дзержинского. Зайдя в здание бывшего страхового общества, я, как на поводке, направился было за Львом Захаровичем, но нет. Вежливо меня придержал какой-то лейтенант и вместе с Транеевым повел в другую сторону. Спустив по лестнице, меня подвели к очередной «гостинице». Перед тем как запустить внутрь камеры, у меня забрали оружие, ремень и документы. Оставив спички и добавив пачку папирос — мои уже кончались, — Транеев пояснил, что мне придется побыть здесь, пока не будет принято решение о дальнейших действиях в отношении меня. Как я подумал, будут решать, где поставить запятую в предложении «казнить нельзя помиловать». Мысленно послав всех вождей в дупу, я завалился спать.

Разбудил меня какой-то урод, который начал долбить в дверь и орать: «Спать не положено!» Недолго думая, я послал его на хрен и перевернулся на другой бок. Через минуту в дверном замке щелкнуло, и в мой «номер» зашел примечательный тип. Примерно моего роста, но раза в два пошире. Короткая, по расческу, прическа, на заплывшем лице выделялся «армянский» нос. Маленькие темные глаза уставились на меня, а толстые розовые губы выплюнули: