Три грани мизерикорда - Анна Волошина Страница 15

– Эээ… глубокая мысль. И чем вызвана, хотелось бы узнать… до того, как выдвигать контраргументы, – попробовал Алекс смягчить ситуацию. Ведь далеко не каждый день человек, с которым столько всего пройдено, вламывается к тебе в каюту со столь безапелляционным заявлением.

– Чем вызвана? – Ричард Райт прошел внутрь, дошагал до стола и оперся на него той частью тела, которая уже не спина, но ещё не ноги. – Да как минимум тем, что я имею неудовольствие опять наблюдать твою рожу в состоянии немаленькой задумчивости. И дело вовсе даже не в похмелье. Или не только в нём. Давай-ка начистоту – лирика по голове проехала?

– В каком смысле? – на всякий случай пилот решил «включить дурака», по крайней мере, до тех пор, пока не выяснит, что именно не нравится другу.

– Да в прямом, – Райт достал из кармана пачку сигарет, закурил, выпустив клуб дыма в потолок. – Ты вчера с докторшей пообщался, да? И именно после этого явился на борт с литровой бутылкой вискаря, уже ополовиненной. Стало быть, она тебя отшила. А учитывая, какой ты у нас милашка и обаяшка, то тебя не просто отшили. Тебе сообщили, что ты прелесть, но ничего не получится. Я прав?

– Нет! – выпалил фон Строффе и тут же пожалел об этом. Собственный вопль ввинтился в мозг раскалённым сверлом. – Ни хрена ты не прав, и с чего ты вообще это взял?

– Бутылка – вон стоит, – обстоятельно начал Райт. – И раз в ней не хватает чуть больше половины, значит, эту половину ты выпил снаружи. Внутри ты пить в одиночку не стал бы, а пока шёл до борта, под шаг, мог выхлестать только в путь. Между прочим, я тебе даже могу сказать, откуда ты шёл – поскольку скорость твоего пития мне ещё с Патруля известна. И вряд ли что-то изменилось за последние двести с небольшим лет.

Навигатор невесело хохотнул и продолжил:

– А поскольку надраться ты мог исключительно по причине неудавшейся лирики, а интересовался крайнее время только докторшей Агатой, то всё с тобой ясно.

– Дик, а тебе не кажется, что ты суешь нос в мою жизнь? В мою личную жизнь, которая тебя никак не касается! И не имеешь на это никакого права, черт побери!

– Да ну? – в голосе Райта отчётливо доминировали нотки издевки. – Не касается? В прошлый раз твоя личная жизнь, которая «никого не касается», нас на двести лет в ловушку загнала! Не знаю, как у тебя, а у меня до сих пор каждый позвонок и все ребра болят от такого «никого не касается!».

– А вот это, мистер Райт, с вашей стороны подлость! – голос пилота звенел, как струна. Намёк на попытку срубить кучу призовых, дабы быть достойным такой чудесной невесты, как мисс Валлис, что и привело к двухвековому пребыванию в заморозке, никакого удовольствия Алексу не доставил. – Будьте любезны немедленно извиниться, в противном случае разговор закончен.

– А пошел бы ты, мистер фон Строффе… в холодный душ. Остынешь – так, глядишь, с тобой разговаривать можно будет. А то влюбленному мудаку что-либо втолковывать – абсолютно бесполезное занятие, – парировал навигатор.

– Что-о?! – взревел фон Строффе и рванулся в сторону собеседника. Зря, кстати, рванулся, потому что, несмотря на хорошую подготовку, ничего ему в рукопашной против Райта не светило. Ни двести лет назад, ни сейчас. Что и подтвердилось в следующее мгновение – пока Алекс набирал скорость, Дик просто сместился чуть левее линии атаки и встретил друга качественным крюком под дых.

Результат был закономерен. Пилот оказался на полу, задыхающийся, но уже не такой взбешенный. А навигатор опять занял прежнюю позицию и продолжил говорить как ни в чем не бывало.

– Так вот, братан, ты идиот. С чего я, собственно, и начал. Ты ещё не перерос миропонимание типа «я полетаю, а она подождёт»? Так, к слову, докторша ведь тоже член экипажа. Другого корабля, что характерно. И что должно было произойти в том случае, если бы ты всё же получил взаимность своих претензий? Очередная романтическая история? Нам не нужен ещё один медик. Второй пилот на «Твари» тоже не нужен, там и одного-то много. Или ты бы списался с корабля на грунт? Не списался бы, и мы оба это прекрасно знаем. Ты только что прожил год на грунте. Тебе, если я ничего не путаю, не понравилось. И нет никаких оснований предполагать, что хоть что-то изменилось. А ей что следовало бы сделать? Ждать тебя? Где, зачем и, самое главное, с какой стати?

Райт глубоко затянулся, неспешно выпустил дым куда-то поверх головы фон Строффе и продолжил со всё той же, бесящей Алекса, обстоятельностью:

– Стало быть, в случае, если на твои притязания отвечают взаимностью – ты в заднице. Но, до кучи, это ещё не всё. Ты не задумывался, что она просто не для тебя? Когда ты решишь, что пришла пора осемейниться и списаться – найди себе ту, для которой ты будешь всем. То есть и мужчиной, и учителем, и смыслом. Не надо западать на женщин, для которых ты таковыми не являешься. Поскольку характер у тебя не тот, Алекс, совершенно не тот. Она, доктор Агата, в некоторых вопросах гораздо сильнее тебя, имел я возможность с ней пообщаться, пока со Статуса летели, а ты в отрубе валялся. И переварит тебя эта, не спорю, милая женщина, со всеми твоими костями, потрохами и душевными терзаниями, если это ей будет нужно, в любой момент. Парень, пойми, она мне нравится, и я благодарен ей за тушку твою непутёвую; я сейчас не против госпожи Ставриной, я – за тебя. Кто ты для неё? Легенда из прошлого? Парняга-симпатяга из дружественного экипажа? Не парь мозги, братан, ни себе, ни ей. Нет, не хочу и не пойду, я ещё не закончил, помолчи и послушай. Ты – это один расклад, докторша – совершенно другой. Она не способна смотреть на тебя, как на ВСЁ, понимаешь? По определению не способна. И никогда ВСЕМ ты для неё не будешь. Потому что ей не нужен мужик, который был бы для неё всем, просто не нужен. Эта дама самодостаточна, как петля Мёбиуса, – Ричард фыркнул, закурил ещё одну сигарету, стряхивая пепел на пол, и веско закончил:

– И будешь ты, мистер пилот, либо душу себе рвать на лоскутки-тряпочки в очередном рейсе (а это крайне плохо заканчивается), либо пить запоем. Что ничем не лучше. Поэтому, братан, ты – И-ДИ-ОТ! Понял теперь?

– Чо ты в политики не пошёл, Дик? – хмуро осведомился фон Строффе, поднимаясь на ноги и поправляя комбинезон. – Из тебя получился бы прекрасный оратор. Вещаешь, как с экрана. Зачем? Чего ты хочешь добиться?

– Да только того, чтоб у тебя не фестиваль «играй, гормон» в голове царил, а мысли. Логика. Сила того самого Алекса фон Строффе, за которым я в своё время и пошел. Понял?

– Нет, – всё так же хмуро отрезал пилот. – И вообще, Райт, иди отсюда. Мне подумать надо и выспаться. Или проспаться. В общем, потом договорим, при случае.

Ричард Райт тяжело вздохнул, покачал головой, открыл бутылку с виски, стоявшую на столе, бросил в нее свою недокуренную сигарету и вышел. Черт с ним, с Алексом, хочет маяться – пускай мается. Только лучше пускай мается на трезвую голову, романтик хренов.

И когда проспавшийся-таки Алекс фон Строффе вознамерился нанести ещё один визит дружественному экипажу, но обнаружил только пустой посадочный квадрат, Дик даже не подумал делать вид, что огорчился.