Оплот добродетели - Екатерина Лесина Страница 14

— И все-таки говорю, рейс неудачный, зря потратились, — это произнесла девушка в струящемся алом платье, по ткани которого пробегали живые искры. — Оглядись только. Никого толкового. В прошлый раз было по крайней мере дюжина кандидатов…

— Не спеши, Самира, — брюнетка в лиловом смотрела поверх бокала. И встретившись взглядом с Лоттой, скривилась, будто увидела что-то до крайности неприятное. — Мы еще не отошли даже…

— Что изменится, если отойдем? — блондинка в бюрюзовом тряхнула копной заплетенных в косицы волос. — Тоска…

— А я говорила, что надо брать список пассажиров, — вновь отозвалась та, что в алом.

Говорили они тихо, но бабушка уверяла, будто тонкий слух Шарлотты — это, пожалуй, единственное проявление в ней благородной крови Эрхардов.

— …а ты денег пожалела…

— Почти две тысячи! — возмутилась брюнетка.

Не так и много. Шарлотта заплатила больше полутора миллионов. За акции. И корабль, на котором, как выяснилось, кто-то приторговывал информацией.

Плохо.

Очень-очень плохо.

Конфиденциальность — тоже товар.

Лотта мысленно сделала заметку. Инспекцию кадров придется все-таки проводить. А ведь служат давно, экипаж сработавшийся.

Она двинулась дальше, поскольку все три девицы замолчали и вперлись в нее взглядами. И почему-то подумалось, что это отнюдь не от восхищения.

Лотта двигалась вдоль экранов, на которых солнце отступало, сменяясь видами угольно-черной бездны, которую слегка разбавляло сияние звезд. Верхний свет приглушили, и под ногами вспыхнули те же экраны, впуская космос внутрь.

Кто-то ахнул.

Кто-то пискнул. И надо сказать, что задумка была хороша. Звездное небо окружало Шарлотту. Оно было столь огромным и подавляющим, что на доли секунды Лотта ощутила себя ничтожной песчинкой.

Бездна разверзлась под ногами.

И раскрылась над головой.

Бездна забрала всех, потому как на фоне ее прочие люди тоже казались чем-то незначительным. И наедине с собой Лотта с удивлением поняла, что мир удивителен.

Меж тем стихла едва ощутимая дрожь.

И тягачи отошли от лайнера.

Собственные маневровые двигатели тоже замолчали. Едва слышный вздох прокатился по кораблю. И возникло вдруг до крайности неприятное ощущение грядущей катастрофы. Оно заставило Лотту отступить. И врезаться в кого-то.

— Простите, — сказала она человеку, подхватившему ее. — Я… просто… в первый раз вот.

— И я, — ответили ей из темноты.

Мужчина.

Голос мягкий и приятный…

…это была случайная встреча… допустим, в небоскребе… или на станции… точно, лучше на перевалочной станции, где произошла авария. Отключились энергосистемы… не все, но многие. И она решила, что умрет. И он тоже решил.

Вдвоем.

Запертые. Отделенные ото всех. Не знающие, что скоро завал разберут. Они отдались страху и страсти, что поглотила их с головой. А потом завал разобрали.

Их спасли.

И каждый отправился своим путем.

Лотта тихонечко шмыгнула носом. Пусть она узнает, что беременна и решит сохранить ребенка. А он… что-нибудь с ним произойдет. И спустя много лет они встретятся вновь.

— Вы дрожите, — сказали ей из темноты. — Не стоит бояться. Меня уверили, что лайнер защищен…

— Система «Саффорт», — механически отозвалась Лотта, — одна из лучших на сегодняшний день. Просто так… неожиданно. И красиво. Правда?

— Правда…

От девушки не пахло благовониями. И это, пожалуй, заставляло Данияра принюхиваться все интенсивней. Он даже, пользуясь положением, наклонился к волосам, убеждаясь, что нет, благовониями не пахнет и от них.

Мягкие.

И легкие.

И сама она, случайно попавшая в руки, кажется на удивление хрупкой, крохотной… хорошо, что темно. В темноте позволено куда больше, нежели на свету.

Можно стоять.

Смотреть на звезды, которые все время были над головой, а теперь вот взяли и поглотили Данияра, заставив его усомниться в собственном величии. Звезды оказались ближе, чем он предполагал. И проклятье, это было… волшебно!

Он в первое мгновение забыл, как дышать, словно вдруг оказался и вправду один, чего никогда прежде не случалось. И пришел в полный восторг от своего одиночества. Правда, потом услышал знакомое сопение слева.

И справа.

И спеша спрятаться от одару, пусть любимых, но не настолько, чтобы разделить с ними нынешнее чудо, Данияр шагнул вперед. И врезался в эту вот девушку.

— Как вас зовут? — спросил он отчего-то шепотом.

— Шарлотта. Можно, Лотта. А вы?

— Данияр, — он вовремя прикусил язык, готовый выплеснуть все многоцветье титулов. — Можно просто Дан.

Здесь.

Можно.

Определенно, можно.

— Чем вы занимаетесь? — последовал новый вопрос.

— Всем понемногу. А вы?

— Книги пишу. Про любовь.

— Про любовь я пока не читал, — признался Данияр. В темноте легко было говорить, пусть и о книгах. — Мне больше про войну нравится.

— Победоносную?

— Конечно. Какой смысл читать про войну, если она не привела к победе?

— Чтобы научиться на ошибках? — предположила девушка, от которой все-таки пахло, пусть и не благовониями.

Что-то нежное, цветочное.

Или фрукты?

Нет, не фрукты. Так пахнет весенний ветер, что приходит с моря и заставляет отступать тяжелую зимнюю духоту, заодно уж пробуждая странные желания, непозволительные для Диктатора.

…о собственном корабле, чтобы всенепременно с парусами, которые будут взмывать, подобны крыльям.

…о темной воде и лунной дорожке.

…сокровищах моря и дальних земель. О том, что на самом деле мир вовсе не так уж прост и знаком, что где-то там, за краем, есть еще неизведанное.

Данияр легонько вздохнул.

А тьма вокруг отступила. Ее прорезали сотни крохотных огней, которые закружились в танце. Они сплетались сложными узорами, рисуя одну удивительную картину за другой. И люди, застывшие на палубе, становились частью этих полотен.

Не самой привлекательной, но все же.

— Надо же, — девушка, которая проступила тенью средь теней, подняла руку, и на ладонь ее опустились искры, и сама ладонь вспыхнула, а следом загорелось и тонкое запястье, и вся рука до локтя. — Я только слышала о нирасских медузах… крошечные существа…

Искры облепили ее лицо, запутались в волосах, и девушка сияла. Так, должно быть, могла выглядеть древняя богиня, одна из тех, которым поклонялись пустынники.