2012. Лава и пепел - Дэн Грин Страница 12

Гражданская война в Либерии закончилась, как футбольный матч, по свистку. Но в этом регионе и у соседей было неспокойно. Так вот и там конфликты резко снизили интенсивность. Причем лидеры некоторых особо отмороженных вооруженных формирований были банально и немудряще устранены. Устранены четким точечным ударом. Без шума и пыли. Не в африканском стиле. Рука США прослеживалась невооруженным глазом. Но если раньше в случае вмешательства Америки в чьи-то внутренние конфликты Госдеп незамедлительно информировал об этом общественность, давал обоснование этим действиям и всячески бил себя в грудь, то на этот раз не было сказано ни слова. Ни единого. Никто даже не сказал: «Мы ни при чем».

В беспокойном и бесконтрольном уголке Земли воцарилось спокойствие. И потянулись в Либерию караваны торговых судов. Большая их часть имела порт приписки Монровия, но грузы шли в основном из США. Что так озаботило американские власти в этом регионе, что объем грузов превысил экспорт США во все остальные африканские страны, вместе взятые? Казалось, американцы решили выстроить тут отдельно взятый рай. Вот только сообщений о таком гуманизме в печати не было. Что было более чем странно, учитывая то, что Госдеп не упускал ни малейшего повода, чтобы пропиарить свою человечность. А тут — как ножом обрезало. А для вящей надежности в районе западного побережья Африки неусыпно дежурили корабли военно-морского флота США во главе с АУТ — Авианосной ударной группировкой.

Порт Монровии под контролем американских специалистов стремительно и глубоко модернизировался. Возводились новые причалы, доки, грузовые терминалы. В аэропорту ударными темпами была построена новая взлетно-посадочная полоса, которая, что странно, не имела сообщения с основным комплексом аэропорта и могла принимать военно-транспортные самолеты. От столицы государства в глубь континента, на север, потянулись новые шоссе великолепного качества. И несколько железнодорожных веток, теряющихся в дебрях джунглей Центральной Африки.

Несколько меньшие по масштабу, но не по своей невероятности, стройки велись и в двух других портах страны — Бьюкенен и Харпер. Новые транспортные артерии вели в центральную часть Либерии — в окрестности города Гбанга.

Спутниковые карты Гугла, на которых можно разглядеть модели машин на улицах Нью-Йорка, в этом регионе не обновлялись с 2003 года. А новые версии программ демонстрировали в здешних краях размазанные цветные пятна. И смех и грех. Помешанные на секретности русские, наконец-то запустившие в строй в 2010 году свою обновленную спутниковую группировку, выложили на всеобщее обозрение подробные снимки всех регионов мира, кроме собственно России. И все эти мегалитические стройки в Либерии на их фотографиях были видны в подробностях. Одна беда — никто не знал, что их тут нужно искать. Русские тоже почему-то молчали. Или помалкивали?

Окрестности Гбанги были раздетализованы даже на русских снимках. Но недостаточно раздетализованы. Сквозь размытие и пикселизацию было видно, что природный ландшафт здесь претерпел изменения. Рукотворные. Причем такого масштаба, что египетские пирамиды на их фоне казались куличиками в детской песочнице. Там строилось что-то настолько потрясающее воображение, что люди не должны были это видеть.

Новый мир. Там строился новый мир. И билет в этот мир достанется не всем. Марти в число обладателей этого билета явно не входил. Ну и плевать. Но в это число не входили и Джейн, и Мэгги. А это было уже серьезней.

Ему доводилось в своей жизни испытывать злость и даже ненависть. Но это новое чувство было ему незнакомо. Гнев. Чистый и незамутненный. Гнев человека, которого подло обманули. Эти мерзавцы готовили себе убежище. Они знали. Знали давно. Они передавали это знание от президента к президенту, как эстафетную палочку. Они убаюкивали своих сограждан, тех, кто их выбрал. Убаюкивали, чтобы они ничего не заподозрили. Они развязывали войны, они убивали неповинных и непричастных людей в разных уголках Земли. Заставляли убивать и умирать собственных мальчишек в военной форме. Обрушивали финансовые рынки, разбивая в пыль чьи-то мечты и надежды. Врали, лицемерили, улыбались с экранов. Они перекраивали политические карты мира, сбрасывали неугодные правительства маленьких стран, как мусор со стола, и ставили на их место тех, кто будет делать то, что они скажут. И все это для того, чтобы суметь улизнуть от катастрофы. Суметь выжить, когда будут умирать те, кто им позволил собой управлять. Кто им поверил.

Но нет! Не просто сбежать и выжить! Это мелкая подлость. На такое способны почти все люди, когда припрет. Они готовились не просто сбежать. Они готовились сойти с трона и величаво проследовать на другой приготовленный для них трон.

Марти трясло от этого открытия. Это было настолько невероятно, невозможно, непостижимо, что он поверил в это сразу и бесповоротно. Это не было заговором. Заговор делается против кого-то, с целью что-то изменить. Здесь же целью было сохранить. Себя.

Это было грандиозное предательство. Эти люди уже много лет, может быть, даже десятки лет, готовили его. И они предавали не государство. Не страну. Они предавали своих людей.

Держать такое открытие в себе было Марти не под силу. Он потянулся к телефону. С кем поделиться? Конечно же, с Барни! С кем еще? Он набрал номер, не потрудившись даже выяснить, сколько сейчас времени. Домашний телефон О’Брайена не отвечал. Тогда Марти набрал номер сотового. Долгих семь гудков никто не отвечал. Но, наконец, в трубке раздался недовольный голос друга:

— Какого черта, Марти?

Слышимость была отвратительной, звук то и дело пропадал.

— Барни! Ты не поверишь, что я раскопал! — возбужденно воскликнул Марти. — Это настоящий заговор!

— Что? О чем ты говоришь? Я ничего не слышу!

— Барни! Я не сошел с ума! Правительство Соединенных Штатов готовит для себя запасной аэродром в Африке!

— Какой аэродром? Ты куда-то летишь?

— Черт! Я не лечу! Это президент собирается лететь! Помнишь, ты говорил про Научный совет при президенте? Так вот — я уверен, что они знают про Йеллоустон больше, чем рассказывают! Они просто скрывают от людей то, что вулкан готов взорваться. А на самом деле они готовят пути отступления, но только для избранных!

— Йеллоустон? Да помню я, мы едем туда вечером в пятницу.

Марти застонал от бессилия — Барни не слышал, что он ему говорил.

— Барни! Где ты находишься? Мне нужно срочно тебе все это рассказать.

— Я в двадцати милях от города, в районе Кошачьего каньона. Мы с Шерри выехали на пикничок. Пьем вино и жарим мясо.

Неожиданно слышимость улучшилась. Марти заторопился, пока она снова не пропала.

— Барни! Я кое-что узнал про Йеллоустонский вулкан и планы правительства в его отношении!

— Марти! — голос Барни стал тревожным. — Не лезь в это дело! Дождись меня! Ты слышишь? Не лезь никуда. Это гораздо серьезней, чем ты думаешь.

— Я знаю! Именно поэтому я тебе и звоню.

— Послушай меня, Марти! Я завтра…