В шаге от вечности - Алексей Доронин Страница 12

А он сам вспомнил несколько сцен из своей жизни, сердце защемило ностальгией. Прах все есть и во прах обратится…

— Ваш номер — двадцать восьмой, мсье, — пимп щелкнул пальцами и указал на открывшуюся дверь.

Очерченный неярким световым контуром проход уводил в глубину здания — для совсем тупых в воздухе была подвешена голографическая стрелка. Абдул-Рашид ожидал увидеть внутри богатое убранство — люстры, портьеры, но холл был совсем как у обычной гостиницы. Разве что картинки тут были… тематическими. Стойка «ресепшна» видимо была рабочим местом пимпа, за нее он и уселся. Там стояла полупустая кружка кофе и раскрытая бумажная книга. Эстет, черт возьми. Ларсен не удивился бы, если бы это был учебник по квантовой физике или Альбер Камю, а совсем не Коран. Но все же этот человек был Братом, а его чудачества явно не мешали его долгу. Наружу фальшивый сутенер (который, возможно, завтра же оставит эту греховную работу), похоже, выходил специально, чтоб встретить важного посетителя, то есть его. В кои-то веки он был кому-то важен.

В углу застыл потертый робот-уборщик старой модели, напоминающий черепаху.

Они вдвоем с Мэри прошли по коридору. Комната, над дверью которой зажглась цифра «28», оказалась крохотной и чистой до блеска. Пахло чем-то ароматическим, но запах дезинфектора был сильнее. Над кроватью висел репродукция кого-то из ранних фламандцев. Естественно, с голой женщиной, разложенной на кровати, как полутушка в мясной лавке.

Крепко, но не настолько, чтоб остались синяки, Ларсен схватил женщину за руку — свою (точнее, арендованную), а не нарисованную. Он все-таки был не под «колесами». И усадил на узкую чуть пружинящую кровать.

— I wanna transfer some data into your HDD, — сказал он, обхватывая ее довольно грубо.

И она его поняла, хотя они оба никогда в жизни не видели «жестких дисков». Просто эта идиома вошла в английский язык, когда последние из hard drives еще использовались.

Это была не «умная кровать», способная принимать любую форму, подогреваться до нужной температуры и даже обнимать того, кому было одиноко (причем и без эротического подтекста). Обычная традиционная. И на ней были свежие простыни. Но спать на такой вдвоем было невозможно. Слишком узкая. Но она не для сна. Белье с сиреневыми цветами выглядело так, будто было только что отстирано и отглажено. И от него было неприятно коже, чувствовалось слабое статическое электричество.

— Давай сначала немного поговорим, Мэри, крошка моя, — сказал он, приблизив голову к ее шее.

Впрочем, это для него был ритуал. Он просто хотел услышать ее голос. Ему было безразлично, что она скажет.

— Что вы хотите услышать… мистер? — она даже не попыталась изобразить влечение и интерес. Крутанула головой, будто отгоняя сон, и зевнула. От нее пахло чем-то похожим на мятную жвачку. Кроссовки она сняла сама. Хотя они бы и не помешали.

Она была настоящей. Куда там пробным «фальшивым воспоминаниям», которые не стоят заплаченных денег.

То, что нужно. И чертовски похожей… Да, Элеонора тоже была не из горячих. И терпеть его не могла. Может, с самого начала. А может, просто остыла. Но он все равно был ей благодарен. Ведь именно из-за того, что она с ним сделала, свалив с этим немытым чистильщиком бассейнов из Акапулько… («Роберто? Альберто? Диего? — он не мог вспомнить как звали этого полукровку с ацтекскими чертами) — именно из-за этого он и попал к Братьям. То есть она направила его на истинный путь. Сама того не зная. Тупая стерва.

Еще сильнее прижав к себе синеволосую, он потянулся к «молнии» платья, но внезапно волна тревоги едва не прогнала уже начинавшее подступать возбуждение.

«А не засада ли это?» — подумал он, расстегивая застежку. Платье тут же упало на пол, не держась больше ни на чем. Так было специально сделано.

Но то, что он видел в Д-реальности, заставило его поежиться. Пимп, похоже, покинул свой пост и ошивался где-то в коридоре! Ларсен увидел его айдент, где в его профиле висела реклама. Со страшными орфографическими ошибками «клевые чиксы» приглашались на крутую работу (слово «job» так и сквозило многозначностью). Белый айдент медленно двигался в сторону их комнаты.

А что если этот чувак — двойной агент, а чикса — подсадная утка? И сюда уже выехали «робокопы»? Или оперативники СПБ?

«Херня. Я еще ничего не сделал. Мне нечего предъявить. Я чист как ангел. Покупаю легальную сертифицированную услугу. Мои связи им не распутать… так быстро. Братья? Не знаю никаких. А все, что есть в буклете — самоуничтожится при попадании в чужие руки. Связной может этого не знать, но я-то знаю».

Спокойно. Просто этот хрен делает вид, что боится за свой товар. Здесь на этаже еще три десятка таких же… грешников. И совсем не кающихся.

Да, пока он шел к номеру по коридору с мягкими плюшевыми стенами, до его ушей из-за дверей иногда доносились женские стоны, которые даже с такого расстояния казались фальшивыми. Мужчины молчали. Лишь кто-то один довольно хрюкал, как кабан. Айденты у большинства были выключены или просто закрыты профили. Но двое посетителей даже этим не стали себя утруждать. И можно было увидеть, что один был продавцом подержанных автомобилей, а второй работал в банке. Это место уравнивало всех… кто мог на него заработать.

Абдул-Рашид знал, если клиент начинал вести себя неадекватно или тем более вредить «менеджеру по оказанию секс-услуг» (если это не было оговорено и оплачено заранее) — запертая дверь тут же была бы разблокирована. И на помощь женщине пришел бы и сам сутенер с шокером, и, возможно, несколько его дронов, которых тот вполне мог прятать в карманах своей шубы. Например, модели «Оса» — от разряда которого конечность немеет на пару часов.

Там в карманах, конечно, поместилась бы и пара пистолетов, но огнестрельное оружие в Северной Европе запрещено носить открыто, а этот квартал и вовсе был свободной от оружия зоной. Тут было слишком много туристов, а такие вещи их распугивают. Что у самого Ларсена было против этого? Если его все же попытаются взять. Только бритвенной остроты лезвие, замаскированное в ремне, гибкое, но способное разрезать тело человека до кости одним движением. И ему уже приходилось его применять.

Впрочем, он не собирался делать больно этой милашке. В глубине души он был мягким и беззлобным. И даже животных любил. Даже харамных псов и свинок. Наверно за эту непритворную мягкость его и выбрали для миссии.

Похоже, его страхи были беспочвенны. Белый огонек в коридоре опять вернулся на свое место за стойкой.

Отключив Д-реальность, Абдул-Рашид полностью отдался процессу. Хотя страх, конечно, слегка подпортил ему момент, которого он ждал. Но фармакология помогла, как всегда.

А через полчаса он уже был в семи километрах — в новом районе небоскребов Нойе-Хафен, построенном на искусственном острове Утопия в заливе Эйсселмер.

Остров выглядел совсем как настоящий. Но уже в шаге от посадочной площадки было видно, что это место создано людьми. Диковинные кинетические скульптуры шевелились и двигались возле кромки воды, похожие на чудовищные деревья с морского дна. Они менялись, жили своей жизнью. В них он не мог узнать ни один образ европейской культуры. Да и мировой тоже. Иногда на их матовой поверхности ему мерещились лики искаженных существ, которые даже не были похожи на ночные кошмары Босха или Кафки. Воплощенная бесформенность, через случайные промежутки менявшая цвет и яркость. Инопланетная чужеродность в радужном спектре.