Канун - Михаил Зуев Страница 12

– Ну и?

– Проезжал он через нас неделю как. Короче, им в город или область, я подробностей не помню, нужно тысячу компьютеров. Ай-би-эм-пи-си, знаешь такое?

– Ну знаю, кто ж не знает.

– Но тут проблема. Денег у них нет.

– И чё?

– Компьютеры нужны, чё!

– А платить чем?

– Ну дак натурой можно.

– Какой натурой? – Док постепенно стал врубаться в ситуацию.

– Блин, они там лес валят. Зеков дохерища, леса дохерища. Всё бесхозное, жаль до жопы.

– А чего приезжал-то?

– Так найти, кто продаст.

– Нашел?

– Не-е. Все говорят – доллары давай. А долларов нет. Откуда в и-тэ-у доллары? На Газгольдерную ездил, в это, как его… Мэ-Мэ-Мэ, из тени в свет, блядь, перелетая… Тоже облом. Говорят, нафиг ваш лес не нужен, за рубли давайте. А рублей-то тоже нет, да и курс на обмен у них там такой, что мама дорогая…

Внезапно Дока осенило:

– Слышь, Сэмэн! Ты это, брата из виду не теряй! Я тебе через день-два всю схему скажу.

Наутро Док вместо больницы поехал на Рублёвку. Веня и Рустик так же, как и в прошлый раз, сидели за столом и плевали в потолок. Прямо с порога, без «здрасьте», Док выпалил:

– Вень! Мы договор заключить можем с горисполкомом Буранска? Или с заводом там каким? Мы же тоже как бы государственные с одного бока? Они нам лес, а мы им компьютеры?

– Ну, в принципе, можем, да, – насторожился Веня, – но только у нас компьютеров нет, и что с лесом делать будем?

– Компьютеры будут, а лес продадим!

– Кому?

– Я знаю кому! – на бегу проорал Док.

Было полдвенадцатого утра. Док выскочил из метро «Кропоткинская» и чуть ли не бегом понесся вниз, в сторону Кропоткинской набережной. Там на углу было здание, принадлежавшее главному управлению по обслуживанию дипломатического корпуса при Министерстве иностранных дел СССР, где сидели представительства иностранных фирм. Док знал там одну финскую фирму – они привозили в больницу реанимационные мониторы. С тех пор у Дока осталась глянцевая визитная карточка директора. Называлась фирма «ФинСовТрейд», что вполне очевидно расшифровывалось как «финско-советская торговля».

Позвонив снизу и пройдя через милицейский кордон, Док поднялся на третий этаж, прошел по изогнутому коридору и вскоре вышел на белую крашеную дверь, ее поверхность украшала табличка с логотипом. На нем вертелся земной шар, а его, в свою очередь, словно кольцо Сатурна или питон, обвивала надпись «ФинСовТрейд».

– Я из сто пятой больницы, – уняв волнение, сказал Док. – Вы нам мониторы поставляли.

– Чт-тто, чтт-то-тт-о не в пор-ряд-дке? – сидевший за столом финн в синем клубном пиджаке с золотыми пуговицами удивленно уставился на Дока из-под полуспущенной титановой оправы дорогих очков. – Нам-м ник-кт-тто от-т в-вас н-не з-з-вон-нил.

– Не, не беспокойтесь, с мониторами все нормально. Я по другому вопросу!

Три недели спустя составы с лесом бодро оформлялись на вывоз выборгской таможней, финские фуры, груженные ящиками с заоблачными по цене компьютерами, столь же бодро пересекали финско-советскую границу в обратном направлении, а Марку Ликконен привез Доку домой на своем белом «вольво» чемодан. В чемодане было семьсот семьдесят пять тысяч американских долларов.

– Мож-жешь н-не счит-тать, у мен-ня как в пан-нки! – довольно улыбался в усы Ликконен.

– Какие панки? – не понял Док.

– Пан-нки – эт-то бан-нк по-ф-фин-н-нски.

Двести семьдесят пять тысяч увез тюремщик из Буранска, пятьсот осталось Доку с партнерами.

– По сто шестьдесят шесть на нос, – сказал Док и смочил пальцы о влажную губку.

– Не, цифра херовая, – возразил Веня. – Давай по сто пятьдесят, а пятьдесят в резерв.

– Как скажешь, – согласился с ним Док.

Общак в пятьдесят тысяч унес Рустик. Больше Док никогда не видел ни его, ни этих денег. По слухам, Рустик начал торговать в розницу бензином – ставил бензовозы на Яузе и Котельнической набережной. Однажды продавец с одного бензовоза сбежал с выручкой за три дня. Рустик поехал торговать сам. Подъехали ребята, невежливые, сказали отдать ключи от бензовоза и гулять. Рустик полез за ключами, но вместо них вытащил из-под сиденья ствол. Ребята оказались проворнее. Ни ствола, ни бензовоза, только Рустик с двумя дырками в груди и одной в голове – в придорожной грязи.

Веня периодически доставал Дока по телефону с какими-то бредовыми идеями. Потом позвонил и сказал, что уезжает в Израиль. Тепло, по-доброму попрощались. На Веню Док зла не держал. Да и на Рустика тоже. Спалился по-глупому, жадность фраера сгубила.

Из больницы Док уволился. В отделение пришел новый заведующий, стал всех шкурить направо и налево. Док прикинул – оставшейся у него на руках суммы, если считать доллар как один к четырем, хватало при той зарплате, что он получал в больнице, на двести восемьдесят восемь и восемь в периоде лет. Док послал надувшегося, как индюк, заведующего по известному из русского народного эпоса адресу и забрал трудовую книжку из отдела кадров.

К тому времени Док был уже год как женат. Жену Док нашел себе странным образом. Посещая время от времени Центральную медицинскую библиотеку на Профсоюзной, он обнаружил в зале журнальной периодики молодую миловидную библиотекаршу с очень приятным голосом. Когда она пришла на первое свидание, Док встретил ее с двумя букетами в обеих руках.

– Это вам, – сказал он, протягивая розы Татьяне.

– А второй? – улыбнулась Таня.

– А этот – для вашей мамы, Танюша.

– Ну так едем, сами и вручите!

Так Док в первый же вечер оказался дома у Тани, сидя за столом между Таней и мамой, прямо напротив папы. Цветы сделали свое дело, мама была в восторге. Но вот папа – папа настороженно оглядывал гостя и не знал, о чем с ним говорить. По всем признакам Док понял, что семья тут непростая. Доку нужен был сильный ход. И он его сделал. Хотя, на его месте такой ход сделал бы любой. И вообще говоря, ему просто повезло.

На журнальном столике в гостиной лежали два билета в «Современник» на послезавтра.

– На какой спектакль идете? – невинно спросил Док, пытаясь завязать беседу и нарушить молчание, воцарившееся за столом после первого обмена любезностями. Таня с интересом вскинула очи на Дока – гляди ты, интеллектуал.

– На «Генриха Четвертого», – отвечала мама, – там Гафт в главной роли.

– Да? – еще более невинно подхватил Док. – А я в школе за его партой сидел!

Док соврал. За партой Гафта в его классе сидели противная Загвоздкина и милейший ботаник Слава Мееров. Но, во-первых, это было давно, а во-вторых, надо же было с чего-то начинать разговор. Спектакля Док, естественно, не видел, а вот фильмографию Гафта помнил хорошо.