Двуглавый Орден Империи Росс. Магия изначальная - Алекс Нагорный Страница 11

— Сначала позавтракаем, — улыбнулась моя «сестра».

— А Вы, Ваша милость, в баньку сперва не желаете? — хорошо, что она это не у меня спросила, а то бы и не знал что ответить.

— Перед завтраком? — забеспокоилась Лерка.

— Перед тем, как на рынок-то пойдете, — очень вежливо ответила Аннушка. И уже мне: — Вам барин не предлагаю, мужской-то день вчерась был. А вот сестрице Вашей сегодня в самый раз будет, и народу немного нонче.

— Очень хорошая мысль! — это Лерка, очень радостно. Мне только что язык не показала. А я бы тоже в баньку-то не прочь, четыре дня не мылся.

— Аннушка! — я решил позаботиться и о себе. — А нельзя ли мне бритву принести?

Девушка посмотрела на меня, наверное, оценивая степень моей потребности в бритье и сказала:

— Я сейчас Терентия пришлю, барин. Он и побрить сможет, коли прикажете.

— Очень тебе признателен! — улыбнулся я как можно более доброжелательно.

В этот момент в зал вышла Глаша, и вопросительно взглянула на напарницу. Та кивнула ей, и обе, сделав лёгкий книксен, молча удалились.

Я посмотрел на Лерку и спросил:

— А чаевые дать не надо было?

— Не знаю. Спроси-ка ты лучше у Мозеля, а то вдруг здесь не принято.

Позавтракав пшенной кашей, варёными яйцами и пирогами, перешли к обсуждению дальнейших планов.

Их было много, не пирогов и яиц, хотя и они были в достатке, а планов. Почему-то считается, что когда планов очень много, просто неприлично много, нужно говорить «Планов громадьё», при чём именно «Планов громадьё», а не «Громадьё планов». Есть ли у Вас план, мистер Фикс? Есть ли у меня план?! Есть ли у меня план?! Да у меня пять мешков отличного пакистанского плана!

А у нас не было никакого! Проблемы были. Задачи стояли. Идей просто уйма, и мыслей хоть отбавляй. А как всё это осуществлять? Ну, хоть начать-то с чего? Вот этого у нас не было.

Сошлись на том, что Лерка идёт в баню. И если бы она сама это не предложила, то я бы её ещё и не туда послал. Я же, побрившись и получив консультацию от Терентия, иду в город. Точнее на рынок. Узнавать, где там и что продают, и главное почём. Как она мне список не написала, просто ума не приложу! Хотя, конечно, путешествовали мы и впрямь налегке. Список необходимых покупок был бы огромным, а финансы наши ограничены. Так что пока только разведка.

Постучав, и получив разрешение, вошла Аннушка. Убирая со стола, девушка всё поглядывала на нашу курицу, и наконец, спросила:

— А вы петушка для магии привезли?

Валери недоумённо воззрилась на птицу, потом её взор бетонной плитой упал на меня.

— Да нет! — мрачно сказала она, всё сильнее придавливая взглядом бедного меня. — Это его Александэр Константинович от смерти спасал.

Горничная хихикнула. Лерка посмотрела на девушку, и непринуждённо улыбнувшись, поинтересовалась:

— Аннушка, а нельзя ли птичку нашу пристроить куда-нибудь?

Вопрос не то, что бы поставил девушку в тупик, но она серьёзно задумалась.

— Вы его потом забирать будете? — уточнила она, имея в виду петуха.

— Александэр, это к тебе вопрос.

Я совсем не ждал, что Лерка стрелки на меня переведёт, но готов всё равно не был.

— Нет, — сказал я помявшись. — Не будем. Пусть живёт где-нибудь, да и всё.

— А-а-а, ну тогда Глашку пришлю. Она заберёт, — потом посмотрела на меня и спросила: — Терентию сказать, чтобы бритву принёс?

— Аннушка, а он побрить меня сможет? — я знаю ответ, просто не знаю, как попросить.

— А чё ж не сможет, сможет, коли прикажите, — повернулась к двери, и уже оттуда: — щас пришлю.

Дверь за горничной закрылась, и мы снова остались вдвоем.

— Лер, ты носки мои не видела? — спрашиваю, потому что сам не нашел, а без носок непривычно.

— Я их постирала, на батарее сохнут, — говорит Лерка каким-то отстранённым голосом.

Я как дурак бросаюсь к окну. Ну, ни фига себе! Носки мне постирала! У окна я останавливаюсь. Как водой холодной облили. Какая батарея?! Ну, я идиот!!! Поворачиваюсь к Лерке, в глазах вопрос: «Что это было?»

— Ты чё, Сань, ваще с катушек слетел? — непонятный наезд. — Я, блин, за носками твоими следить должна?! Где снимал, там и ищи! — и, отворачиваясь, бурчит: — Охренел! Вот судьба братца подкинула.

Весь оплеваный иду в свою комнату, искать носки. Добросовестно облазив всю комнату, прихожу к выводу, что носков у меня больше нет. Пока нет. Я ж сейчас на рынок пойду, там и куплю. Но это если они там продаются, вдруг их ещё не изобрели.

Открывается дверь, входят обе девушки и мужик лет сорока, не сказать, чтоб высокий, пониже меня будет. Ну, так во мне 182 сантиметра роста. Александэр Константинович! Нет здесь сантиметров. Два аршина и ещё вершков сколько-то. Блин!

Одет мужик в черные штаны, аккуратно заправленные в начищенные сапоги. Рубаха на выпуск и жилетка. Фуражку с головы он сразу снимает. Кстати, у самого мужика шикарная борода, простая, но ухоженная.

— Доброва здоровьичка! — говорит он и снова по очереди почтительно, но без подобострастия кланяется сначала мне потом Лерке.

— Куды поставить? — это Глаша Терентию.

— Куда прикажете, Ваша милость? — это Терентий мне.

— Сашенька, ты же в своей комнате бриться будешь? — это Лерка мне.

— Да у меня там бардак, — смущенно бормочу я.

— Анютка, прибери, — это Терентий Аннушке.

— Глаша, пойдём, — это Аннушка Глаше.

— Братец в дальней комнате расположился, — Лерка всем.

Горничные несут в мою комнату деревянную бадейку с водой, глиняную мисочку и ещё что-то некрупное, из-за размеров не разобрать.

— Глафира! — кричит Терентий вслед девушкам. — Воду подогрей.

Блин, а как она её подогреет? Смотрю на Лерку. Похоже этот вопрос одного меня только и заботит. Не успел я, как следует удивиться, а Глаша с Аннушкой уже вернулись.

— Подогрела? — вопрошает Терентий.

— Как велели, Терентий Акимыч, — обе девушки делают книксен и удаляются.

— Пойдемте, Ваша милость, — я поднимаюсь и иду в свою комнату, Терентий сразу же за мной.

Открываю дверь и удивляюсь: в комнате всё прибрано, кровать застелена, а бритвенные принадлежности расставлены на столике у трюмо. Правда, самой бритвы нет, наверное, она у Терентия.

— Извольте, барин, — Терентий придвигает мне стул. Я сажусь.

Бритва и в самом деле оказалась у Терентия, как и помазок, и полотенце, и ещё широкий кожаный ремень. Бритва, представляла собой стальную пластину шириной в два пальца и длинной сантиметров двадцать пять, и помещалась в чехле из толстой кожи. «Жилет, лучше для мужчины нет!» Похоже, пятилезвейные станки здесь не популярны.