Майя - Ричард Адамс Страница 53

– Ах, генерала Хан-Глата, – понимающе протянула женщина и обратилась к Майе: – А ты, милочка?

Майя вышла из паланкина под свет множества фонарей.

– Ох, да ты красавица! – восхитилась женщина. – И такая молоденькая! Сколько тебе лет?

– Пятнадцать, сайет.

– Разумеется, ты у нас ни разу не бывала.

– Меня совсем недавно в Беклу привезли, я пока нигде не была и ничего не знаю…

– Какая очаровательная непосредственность! Ты из Тонильды? Как тебя зовут?

– Майя, сайет. С озера Серрелинда.

– Просто прелесть! Ну, красавицы, я бы с вами еще поболтала, только дел много. Знаете, куда идти?

– Я же тебе сказала, что она гораздо добрее Теревинфии, – заметила Мериса, когда девушки прошли по брусчатке крытого двора к подножью лестницы.

– Ой, со мной никогда так раньше не разговаривали, – удивленно прошептала Майя. – Можно подумать, я знатная госпожа. Мы же рабыни…

– Конечно, – вздохнула Мериса. – На твоем месте я бы об этом не забывала. Мы наложницы верховного советника, а раз он нас с собой взял – наверняка любимицы. Ей это прекрасно известно, потому она и обращается с нами уважительно.

Майя, пораженная великолепием особняка Кембри, даже не расслышала ответа. Она не могла представить себе подобной роскоши и сейчас удивленно озиралась, изумленная и напуганная невиданным прежде зрелищем. Вокруг сгустились сумерки, но лестницу заливало яркое – ярче солнечного – сияние бесчисленных ламп, фонарей и светильников: одни подвесили на серебряных цепях к высокому потолку, другие закрепили в начищенных медных скобах вдоль стен. На верхней площадке лестницы высились два бронзовых подсвечника в форме раскидистых деревьев сестуага; в них горели сотни свечей, изображающие кисти белых соцветий. У каждого подсвечника стояла очаровательная девушка в наряде леопарда – золотистый шелк усыпали вышитые черным пятна. Девушки меняли сгоревшие свечи, подрезали чадящие фитили и радушно приветствовали гостей. Одна из девушек-леопардов заметила восторженный взгляд Майи и мило улыбнулась. Майя с облегчением перевела дух.

Пологие ступени широкой лестницы из мрамора с зеленоватыми прожилками ограждали резные перила из незнакомого Майе черного дерева, до зеркального блеска отполированного резко пахнущим маслом. Она осторожно прикоснулась к гладкому поручню – пальцы отразились в нем, будто на темной поверхности лесного озера.

Вокруг толпилось множество девушек: светловолосые бледнокожие йельдашейки; стайка ортельгиек, увлеченно щебетавших на своем языке; две белишбанки; какая-то красавица в серебристо-сером одеянии, расшитом саркидскими снопами; дильгайки с черными косами и приплюснутыми носами, одетые в яркие наряды, с монистами на шее и золотыми кольцами в ушах… Все они чинно, но с плохо скрытым возбуждением поднимались по ступеням. Внезапно Майя поняла причину такого поведения. «Все они здесь потому, что их хозяева выбрали каждую из-за ее необычайной красоты. И девушки об этом знают, – подумала Майя и запоздало сообразила: – Ах, и я теперь – одна из них!»

Просторная верхняя площадка лестницы изображала лесную поляну. Пол устилал толстый зеленый ковер – где ровный, где кочковатый, – усеянный искусно вышитыми и живыми цветами: первоцветами, ветреницами и лиловыми свечками мышиного горошка. На ковре там и сям стояли кусты и деревца из бронзы и зеленоватой меди, усыпанные сверкающими ягодами и плодами из хрусталя, бериллов и других драгоценных камней. В кустах прятались серебряные фазаны, куропатки, рябчики и зайцы; в одном углу притаилась золотая лиса, а в другом – белоснежный мраморный горностай.

Через всю поляну тянулась тропинка с россыпью вышитых ромашек, ведущая к бассейну, где среди кувшинок и зарослей камыша плавали золотые рыбки. В центре бассейна стояла скульптура, изображающая обнаженную парочку: юноша, восторженно запрокинув голову, полулежал на боку среди камышей; его ласкала коленопреклоненная смеющаяся девушка, из-под пальцев которой весьма естественно вырывалась тонкая, прерывистая струйка воды. Майя зарделась и поспешно отвела взгляд, заметив, что никто из присутствующих не удостоил фонтан вниманием.

Она обошла бассейн и неожиданно увидела в дальнем конце зала еще одну лестницу. Майя никогда прежде не думала, что в доме может быть больше двух этажей. Неужели придется взбираться еще выше? Она решила, что, наверное, это безопасно: по лестнице не только поднимались девушки, там неподвижно стояли невольники в алых одеяниях, с серебряными подсвечниками в руках, по двое на каждой ступени. Других светильников здесь не было, так что горящие свечи образовывали уходивший ввысь сияющий туннель, окруженный со всех сторон мглой. Майя прищурилась и разглядела на стенах изображения зверей и охотников, лесов и водопадов, полускрытые дрожащими тенями рабов в неверном пламени свечей.

На верхней площадке второй лестницы установили бронзовую жаровню, наполненную тлеющими углями. Еще две девушки-леопарда присматривали за жаровней, время от времени подбрасывая в огонь щепотку благовоний; ароматный дымок тянулся вниз по лестнице и, смешиваясь с благоуханием всевозможных духов и сладкими запахами лилий, жасмина, трепсиса, планеллы и гардений, обволакивал входящих дурманной пеленой. Обилие ароматов кружило голову. Майя остановилась и оперлась на перила. Мериса нетерпеливо оглянулась:

– Что с тобой?

– Ничего страшного, – улыбнулась Майя. – Если бы у меня вместо носа были глаза, я бы уже ослепла.

За жаровней начинался длинный широкий коридор, с одной стороны которого высились стройные золоченые колонны, а за ними простиралась пиршественная зала, куда вели три пологие ступени.

Майе, все еще потрясенной чрезмерной пышностью убранства лестниц, почудилось, что она попала в строгое и скромно обставленное помещение, где главное – не яркость и богатство красок и форм, а услада других чувств. В зале длиной не меньше сотни шагов – никогда прежде Майя не видела помещения таких огромных размеров – не было ни статуй, ни картин. Красота убранства состояла исключительно в разнообразии пород дерева, использованных в отделке залы. Гладкие узкие планки пола, натертые воском и до блеска отполированные, были медового цвета, а длинные широкие ступени у входа – из того же черного дерева, что и перила нижней лестницы. Вдоль двух стен стояли колонны, а противоположные стены украшали панели из различных древесных пород, отличающихся не только цветом, но и рисунком древесины: одна – с концентрическими кольцами и пятнами, другая – коричневая, расчерченная ровными шестиугольниками сот, третья – черная, будто крыло скворца, с волнистыми, перламутровыми переливами. Все они были богато инкрустированы и покрыты великолепными узорами – то светлые зигзаги молний на темном фоне, то золотисто-оранжевые ромбы на каштановой поверхности, то дождь черных звезд, усеянных крохотными кусочками белой кости, искрящимися в желобках карнизов. Над лампами под потолком темнели тяжелые брусья, усыпанные крохотными кристалликами шпата, которые излучали слабое сияние, словно вторя буйству огней в зале.

Впрочем, освещение в зале несколько уступало яркости света на лестницах, хотя светильников хватало; лампы в филигранной серебряной оплетке бросали нежные лепестки света на столы и ложа, а вокруг маршальского стола расставили замысловатые бронзовые подсвечники, сияние которых подчеркивало величие сидящих здесь знатных особ.