Магия книги - Герман Гессе Страница 28

Стендаль оставил многочисленные признания о себе самом, им написаны пространные исповеди; так же, как позднее Ницше, в своем положении чужака он видел и высокое отличие и трагедию, неустанно, в сотнях различных форм он оправдывался перед потомками, объясняя свое бытие и мышление.

Два великих романа Стендаля «Красное и черное» и «Пармский монастырь» по праву являются самыми известными и любимыми из его сочинений. Из остальных же лишь одна книга — «О любви» — нашла читателей в довольно узком кругу поклонников Стендаля, которые ценят ее даже больше, чем романы. Эти три важнейших произведения вполне можно отнести к одной категории — Стендаль воплотил в них свой идеал любви. Истории любви Сореля к мадам Реналь в «Красном и черном» и любви Фабрицио и Клелии в «Пармском монастыре» принадлежат к самым прекрасным, самым искренним и волнующим повествованиям о любви в мировой литературе. Стендаль, тайный романтик, недоверчивый и чувствительный человек, всегда готовый укрыться за иронией и холодной рассудочностью, не имел в жизни иной веры, кроме веры в любовь, в возможность безграничной героически сильной страсти между мужчиной и женщиной. Он неустанно искал встречи с такой страстью в жизни, и так же неустанно искал ее в художественной литературе всех времен, прежде всего — в итальянских хрониках; эту идеальную страсть, всепоглощающую, готовую с величайшей радостью идти на любые жертвы любовь Стендаль в двух больших романах живописал с изумительной пылкостью и чистотой. Эти истории любви стали вершиной его мастерства и его чувства. Третью книгу он подготовил и великолепно начал — роман «Люсьен Левен», оставшийся незавершенным.

Зато «Люсьен Левен» стал политическим романом из жизни Франции после Июльской революции, и в нем, как справедливо отмечает один из издателей, прослеживаются многочисленные параллели с жизнью сегодняшней Германии. Правда, у Стендаля, когда он обращается к политике, нет того, что, несмотря на суховатую холодность стиля, превращает его чисто психологические романы в пылающее пламя, — нет веры. В политической и общественной жизни Франции своего времени Стендаль видел только упадок и разложение — революционные идеи и веру в освобождение народа он никогда не считал по-настоящему жизненными. Поэтому «Левен» захлебнулся в пессимистических, хоть и исполненных с поразительным мастерством описаниях своего времени.

Это показательно для недоверчивого нелюдима, презирающего свое время, как показательно и его отношение к Наполеону, о котором он написал чудесную книгу. Свое восхищение Наполеоном Стендаль ясно осознал лишь после падения императора, а открыто высказал — спустя несколько лет после его кончины. В Наполеоне, как только тот сошел с мировой сцены, Стендаль увидел воплощение своего жгучего, тайного идеала, увидел то, чего так остро не хватало той эпохе и ее людям, — возможность героизма. Помимо классических долговечных ценностей, какие представляют собой оба законченных романа Стендаля, читатель, наделенный психологической чуткостью, открывает для себя и в остальном его творчестве бесконечное богатство удивительных и драгоценных вещей. Его произведения, подписывавшиеся различными псевдонимами, изобилуют откровениями и самооправданиями, образуя в высшей степени органичный, четко выстроенный микрокосмос, центром которого является душа Стендаля, эта в высшей степени чувствительная, пугливая и недоверчивая, втайне гордая душа непонятого человека и нервнобольного, ведущего непрерывную борьбу со всем светом и с самим собой, сражающегося за то, чтобы его чужеродность, его неповторимость не считались только болезнью и чудачеством. Быть может, ни один гениальный чудак не разрабатывал миф своей души так кропотливо и глубокомысленно, как Стендаль, этим он часто напоминает Ницше и еще одного одиночку, во всем остальном — своего полнейшего антипода — Кьеркегора.

Жизнь всегда права. То, что кажется ценным, чаще всего проходит, не оставив следа в истории, но в то же время, история снова и снова извлекает ценное из забвения. Вот и Стендаль, некогда забытый, сегодня — один из великих европейских писателей, его снова издают, переводят, пишут книги о его жизни. Часть его творчества остается бессмертной.

1922

«ИТАЛЬЯНСКИЕ ХРОНИКИ» И НОВЕЛЛЫ

Здесь мы узнаем великого Стендаля с чрезвычайно характерной стороны, ибо глубокое восхищение гуманизмом и мировоззрением Ренессанса у него, поклонника Наполеона, затем разочаровавшегося в своем кумире, порождено глубочайшим чувством — пониманием своего сокровенного существа, которому был отвратителен французский модный дух той эпохи. То, как Стендаль изучал и использовал рукописные старинные итальянские хроники, характеризует и все его творчество: наперекор стилю и моде своего времени, он жадно отыскивает в хрониках самые откровенные, начисто лишенные сентиментальности описания наивно самовластного ощущения жизни. Несколько раз он гениально применил этот стиль и в своих художественных произведениях, например, в оставшейся, к сожалению, незаконченной новелле «Шевалье де Сент-Имье», одной из самых смелых и живых во всей французской литературе. Но и в произведениях, которые являются лишь переводами и обработками старых документов, очевидна все та же непререкаемая воля к стилю. Итальянские хроники и новеллы делают наше знание Стендаля существенно более глубоким.

1921