Три любви - Арчибальд Кронин Страница 17

При подходе к Порт-Дорану мальчик вдруг встал и оживленно указал на что-то.

– Посмотрите! – закричал он. – Там «Ратлин»!

– Верно, Питер, – неожиданно вмешалась Анна. – Я приплыла на нем.

– Ничего себе, еще скрипит, – усмехнулся Дейв. – Настоящее старое корыто.

Вместе они смотрели, как ирландское почтовое судно вышло из гавани и устремилось вдоль фарватера, витками выпуская коричневый дым. Вскоре «Орел» причалил, и они сошли на берег.

На склонах холма, плавно поднимающегося от самой кромки воды, раскинулся деловой городок Порт-Доран, процветающий благодаря сластям и крепкому алкоголю, – здесь были заводы по переработке тростникового сахара и спиртзавод.

На полпути к вершине холма виднелся серый дом с двойным фронтоном – пресбитерий Святого Иосифа. На том же участке земли, осмотрительно огороженном декоративной металлической решеткой, стояли школа и церковь.

Трое прибывших вошли за решетку и поднялись по каменным ступеням дома. Люси позвонила в колокольчик. Они ждали некоторое время, потом дверь открыла юная служанка с длинными темными ресницами. Робко улыбаясь, она проводила гостей в небольшую комнатку. Обстановка не отличалась роскошью: стол и два стула, портрет папы Льва XIII на стене, потертый линолеум.

– Почему Эйлин не поговорила со мной? – прошептал Питер, глядя на Анну, которая с непроницаемым видом изучала фигуру папы римского на троне.

– Тише, – сказала Люси. В воздухе этой комнаты не ощущалось ни малейшего движения, и не хотелось нарушать этот покой, поэтому она присела на стул и выпрямилась. – Эйлин знает свое место. Увидишь ее позже.

Не успела она договорить, как с поникшей головой вошла женщина постарше. Это была мисс О’Риган, экономка, – высокая, худая, бледная, прыщавая женщина с рыжеватыми волосами, водянистыми голубыми глазами и впалой грудью. Она неизменно одевалась в черное, драпируя свою истощенную фигуру от подбородка до самой земли и не открывая даже ботинок. Руки сложены, голос приглушен, глаза опущены долу или возведены горе́, и никак иначе. С пояса у нее свисали четки и связка ключей – символы ее набожности и служения церкви. В отношении телесных нужд она придерживалась щепетильности, но ее природная непорочность, видимо, запрещала ей совершать интимные омовения в ванне, поэтому вокруг нее витал кисловатый душок, возможно говорящий о святости, но и о потливости тоже. Возраст ее, казалось, не менялся, она всегда выглядела лет на сорок, и ее физическое существование было обречено на постоянные страдания. Когда она говорила о своем слабом здоровье, молчаливо подразумевалось, что она с мученичеством святой бесконечно терпит напасти от климакса девственницы.

Хотя бытовало общее мнение, что мисс О’Риган помирает на ходу, она все же не спешила покидать сей мир. Ее удерживало на земле служение высшим силам и его преподобию Эдварду Муру. Впрочем, в отсутствие божества она могла бы жить. Но Эдвард – ах, без Эдварда она наверняка погибла бы.

– Вы сама… и Питер тоже… Разве он не становится похожим на Муров? – пробормотала она. В ее речи слышался неистребимый говор Корка. – Эта линия рта – в точности как у отца. – Она повернулась к Анне. – Приехали снова, мисс Анна… Вы пополнели – да, пополнели.

Люси показалось, что в тоне экономки мелькнула нотка осуждения.

– Чего не скажешь про вас, – тихо произнесла Анна.

Бледное лицо мисс О’Риган исказилось от негодования. Поджав губы, она опять обратилась к Люси:

– Да, в самом деле, его преподобие ожидает вас. Я провожу вас наверх.

Гости последовали за ней по коридору и поднялись по лестнице. Около двери мисс О’Риган, помедлив, наклонила голову и благоговейно постучала в дверь ногтем.

– Войдите, – прозвучал сочный голос.

Экономка послушно провела их в большую светлую комнату, уставленную уютной мебелью с обивкой из красного плюша. Также там стояли желтое бюро и прямоугольный стол. Из просторного эркера открывался широкий вид на залив.

Мисс О’Риган, сделав смиренный реверанс перед фигурой, восседавшей в мягком кресле перед открытым окном, с ревнивой покорностью пробубнила:

– Разрешите, ваше преподобие.

Обернувшись, отец Мур немедленно поднялся. Это был высокий мужчина с покатыми плечами, старше тридцати, с волосами такими же черными, как его сутана. Голова его по форме напоминала яйцо; лицо, с толстым прямым носом, выступающей подвижной верхней губой и выпуклыми светло-голубыми глазами, казалось желтоватым, и даже белки были испещрены желтыми крапинками. Невозможно было узнать Неда Мура, неотесанного юнца сомнительного происхождения, когда-то с трепетом поступившего в семинарию, в этом священнослужителе, который позднее учился в Вальядолиде и посещал Рим, ни больше ни меньше. Как будто в качестве награды за безупречную добродетель церковь наделила своего верного сына изысканными манерами.

Он поднял большую белую руку.

– Ах, Анна! – воскликнул он. – Рад видеть тебя снова. Какая приятная встреча после долгих лет! Я часто о тебе вспоминал, думал о том, как ты поживаешь.

– Это очень мило с твоей стороны, Эдвард, – пожимая ему руку, сказала она.

– Мы были обеспокоены известием о смерти твоего бедного отца. Надеюсь, ты уже оправилась от этой тяжелой утраты, – продолжил он, а затем повернулся к Люси. – Как замечательно ты выглядишь! А Питер подрос – само собой! Дай посмотреть – да, по меньшей мере на два дюйма.

Он ласково потрепал мальчика по голове и улыбнулся гостям. Мисс О’Риган, стоя поодаль, ангельским жестом сложила руки на груди и горящим взором наблюдала за церемонией.

Когда с приветствиями было покончено, отец Мур повернулся к экономке и справился о ланче.

– Да, ваше преподобие, – ответила мисс О’Риган. – У меня для вас приготовлен прекрасный ланч. Чудная камбала, пальчики оближешь. Потом – две птицы со сладким мясом и грибами. А на десерт – бисквит со взбитыми сливками, достойный самого епископа.

Он внимательно слушал с полуопущенными веками. Потом чуть сомкнул губы и разжал их с еле слышным возгласом одобрения:

– А-а! Что ж, если все готово, полагаю, мы тоже готовы, – добавил он.

– Да, ваше преподобие, – выдохнула мисс О’Риган, в восхищении от его фразы. – Сейчас подам.

Смиренно улыбнувшись, она благочестивой тенью выскользнула из комнаты.

– Хорошая женщина, – сказал отец Мур, когда она вышла. – Святая, иначе не назовешь, да вот здоровье у нее слабое.

– У нее действительно болезненный вид, – согласилась Люси, – но она наверняка прекрасно готовит.

Люси была потрясена превосходным меню мисс О’Риган. Эдвард кивнул, потом задумчиво заметил:

– У нее слабый позвоночник. Она дважды бывала в Лурде. – Он с важным видом умолк. – Чуда не произошло, но думаю, была какая-то польза.

– Тебе следует снова послать ее туда, Эдвард, – сказала Анна, глядя в окно. – В третий раз может повезти.