Последний кайзер. Вильгельм Неистовый - Джайлз Макдоно Страница 80

Вальдерзее был не совсем прав — в Великобритании Вильгельм с радушным гостеприимством встретил в Камберленде, в поместье Хью Лоутера, пятого графа Лонсдейла, человека, получившего в английской прессе характеристику «закадычного Друга Вильгельма». Лонсдейл был фантастически богат и отличался спортивными пристрастиями. Стрелок, яхтсмен, боксер, охотник — везде ему сопутствовала удача. Он был к тому же большим любителем приволокнуться за красивыми женщинами. Ему нравилось эпатировать общество — именно этим обстоятельством, видимо, можно объяснить и его решение завести дружеские отношения с германским императором.

Познакомил их дядя Лоутера, служивший в британском посольстве в Берлине. Лонсдейл быстро сделался своим человеком в военном окружении кайзера, получал приглашения на участие во всех смотрах и маневрах. Английский лорд (с разрешения королевы, разумеется) стал неофициальным советником Вильгельма по части тактики кавалерийского боя и кораблестроения. Супруга Лонсдейла почтила своим присутствием спуск на воду строившейся в Глазго кайзеровской яхты «Метеор II» и разбила о борт ритуальную бутылку шампанского. В свою очередь, Вильгельм проявлял в отношении своего английского друга необычайную щедрость. В Кобленце Лонсдейлу понравилась ваза — Вильгельм тут же купил ее и преподнес лорду в качестве подарка. Эта ваза с выгравированным на ней изречением Омара Хайяма о воздействии лунного света на любовников стала украшением одной из клумб в усадьбе Лоутеров. У супругов стало традицией вечерами прогуливаться вокруг нее.

Лонсдейл сохранил верность дружбе с кайзером, несмотря на все исторические коллизии. После 1914 года личных встреч у них не было, но английский пэр по-прежнему отзывался о Вильгельме не иначе как о «компанейском парне». Они регулярно обменивались рождественскими открытками — вплоть до начала Второй мировой войны в 1939 году. По словам Лонсдейла, у его друга было как бы два лица: одно — официальное, другое — отражающее его индивидуальность. Все недостатки его определялись тем, что «к монархам всегда прилипают подхалимы, и к германскому кайзеру это относилось больше, чем к иным прочим». Лонсдейл продолжал защищать Вильгельма даже во время англо-бурской войны, когда общественное мнение было настроено крайне анти-немецки. Вильгельм во время своего визита в Лондон в 1899 году узнал, что английская сторона вычеркнула из программы пункт, предусматривавший визит в имение Лонсдейлов. Кайзер потребовал, чтобы имя лорда Лонсдейла внесли в список приглашенных на официальный прием в Виндзорском дворце, и добился своего!

Вернемся, однако, к английскому турне Вильгельма 1895 года. Лонсдейл, который был среди гостей на открытии Кильского канала, хотел отплатить сторицей за оказанное ему гостеприимство. Прибыв в порт Коу на своей яхте «Верена», он устроил там шикарный бал. Палуба яхты была превращена в тропический лес; по воспоминаниям одного из присутствовавших, повсюду были «цветы, пальмы и лианы». Лонсдейл пригласил кайзера и сопровождающих его лиц посетить имение Лоутеров, где их ждало нечто, «по сравнению с которым пышный прием на „Верене“ показался бы скромным пикничком». Идея импровизированной поездки кайзера по приглашению частного лица, да еще такого, мягко говоря, оригинала, как лорд Лонсдейл, вызвала изрядный переполох не в последнюю очередь в берлинских официальных кругах. Там к дружбе кайзера с Лонсдейлом относились с опаской. Тем не менее кайзер и отобранная им десятка (Куно Мольтке, посол Вольф-Меттерних, Август Эйленбург, Плессен, Хелиус, генерал фон Липпе, адмирал фон Зенден-Бибран, майор фон Якоби, врач Лейтольд и полковник фон Арним, один из многочисленных отпрысков этого прусского рода) отправились поездом на север.

На железнодорожной станции Пенрит их встретили представитель охотничьего общества — «Куорн» в полном облачении, почетный караул йоменов в красочных мундирах и два всадника в голубых шинелях. По слухам, над доведением до совершенства своего внешнего вида и конской сбруи они трудились не менее двух месяцев. В первый темно-синий открытый фаэтон уселись хозяин с братом, Ланселотом Лоутером. За ними двинулись и остальные девять экипажей, в упряжке каждого — пара гнедых, на запятках — лакеи в ливреях — белые манишки и бриджи, желтые камзолы (желтый цвет был отличительным аксессуаром династии Лонсдейлов; его самого звали поэтому «желтым графом»), на левом рукаве каждого — семейный герб Лонсдейлов, на головах — шапки из меха бобра. По всему ходу движения порядок поддерживали полицейские. Предосторожность была не лишней: чтобы увидеть кайзера, в Пенрит съехалось множество любопытных; отели были переполнены, люди устраивались на ночлег в коридорах и прямо на улицах. Вильгельм, занявший сиденье напротив Лонсдейлов, был доволен: местные жители из окон и с крыш размахивали транспарантами с изображением имперского орла.

У въезда в замок кавалькаду встретила леди Лонсдейл. На флагштоке развевался кайзеровский флаг. К замку была протянута телеграфная линия, чтобы кайзер мог в любую минуту связаться с Берлином. Вильгельм вволю поупражнялся в стендовой стрельбе; дорога в три с половиной мили до стрельбища получила впоследствии название «императорской». Хозяин на всякий случай, если гость не будет доволен его помещением, арендовал резервное — в поместье графа Стратмора Уэммергилле в Йоркшире. Видимо, было задействовано и оно, поскольку до сих пор в Уэммергилле один из стендов называется «кайзеровским». Кайзер произвел 150 выстрелов дуплетом, поразив 60 мишеней, что в принципе неплохой результат, но, говорят, он был достигнут не без помощи спрятанных от глаз стрелка снайперов, которым Лонсдейл предусмотрительно поручил дублировать его выстрелы. В качестве сюрприза хозяин пригласил высокого гостя пройтись по лесу, захватив ружье: авось вдруг выскочит какой-нибудь зайчишка. Укрытые в чаще слуги по сигналу выпускали заранее пойманных зверьков, и в результате, к вящему удовольствию кайзера, его охотничья добыча составила ни много ни мало шестьдесят семь тушек.