Будущее России. Алгоритм переворота - Олег Бобраков Страница 8

Впрочем, не буду продолжать. В глазах противников основная вина Сталина заключается не в том, что у него не получилось сделать, а в том, что получилось. Получилось, несмотря ни на что, вызволить значительную часть человечества из-под власти денежного мешка. Удалось показать, что новая общественная система эффективнее действующей. А главное, Сталин смог указать народам, еще находившимся под игом мирового капитала, путь к освобождению. И путь этот до сих пор привлекает внимание порабощенных, а значит, представляет угрозу для тех, кто привык жить за счет чужого труда. На что только не пойдет рабовладелец XXI века, чтобы дискредитировать Сталина, искоренить саму память о нем! Но пока не удается.

Став генеральным секретарем партии в 1922 году и сконцентрировав при этом, по выражению Ленина, в своих руках неограниченную власть, Сталин – прагматик, гуманист и великий управленец – возглавил совершенно парадоксальную страну. И дело не только в разрухе, вызванной восемью годами непрерывных войн, в засухе, голоде и эпидемиях. Беда была в том, что Россия не вписывалась ни в какие рамки исторической науки. В крестьянской стране насаждалась диктатура пролетариата при его отсутствии.

Провозглашались демократия и социализм, хотя народ не только править, но и читать в большинстве своем не умел. Делалась ставка на пролетарский интернационализм, в то время как «пролетарии всех стран» ни с кем объединяться не желали.

В этих условиях были возможны два варианта действий. Первый: признать, что Россия не соответствует положениям марксистской науки, и в связи с этим прекратить попытки построить социализм как в отдельно взятой стране, так и во всем мире (мировая революция). Но власть-то в России большевики уже захватили, для ее защиты в течение четырех лет пролились реки крови. И теперь все отдать? Будет ли еще такой шанс? А в возможность построения коммунизма, в его справедливость и экономическую эффективность Сталин и большинство его соратников верили беззаветно.

И тогда вождь выбрал другой путь, во многом парадоксальный. Он решил: если марксистская теория не соответствует нашему обществу – построим новое общество, создадим интернациональный Союз Советских Социалистических Республик. Сделаем уступку умирающему интернационалисту Ленину – пусть это будет союз сохраняющих право на самоопределение национальных республик, что отражено в их названиях. Но сплачивающей силой явится наиболее крупная русская нация. Пусть во главе каждой союзной республики встанет представитель титульной нации, но вторым лицом, контролирующим его действия, будет русский (второй секретарь республиканского ЦК партии).

У нас нет пролетариата – вырастим его. Проведем индустриализацию, привлечем зарубежное оборудование, экстренно создадим новую систему подготовки кадров – от фабрично-заводского обучения (ФЗО) низового звена до институтов красной профессуры и собственной академии наук, обучим будущих лидеров отечественной и мировой науки за рубежом. (Никакого пресловутого «железного занавеса», когда он был невыгоден стране, не существовало.) Откуда взять трудовые ресурсы? Разумеется, из крестьянства – других людей в России не было. Конечно, для этого придется провести преобразования на селе – коллективизацию. А крушение многовекового уклада ведения хозяйства никогда не проходит безболезненно.

Страна пришла в движение. Тысячи и миллионы людей перемещались из села в город, в новые районы, на стройки первых пятилеток. Учеба стала одним из важнейших приоритетов общества. За считаные годы неграмотная Россия превратилась в страну всеобщей грамотности (сейчас происходит обратный процесс). Как результат культурной революции невежественная в прошлом крестьянская масса породила сотни и тысячи ученых с мировым именем, миллионы высококлассных специалистов. На глазах формировался принципиально новый общественный слой – трудовая интеллигенция.

На ходу отрабатывалась столь же революционная по сути социалистическая система распределения. Много зарабатывали не шоумены и спекулянты, не прислужники «хозяев жизни», уничтоженных как класс, а люди, действительно приносившие большую пользу обществу, специалисты, работавшие в тяжелых и опасных условиях труда. Самыми высокооплачиваемыми, кроме крупных ученых и писателей, стали шахтеры-ударники, машинисты тяжеловесных поездов, военные летчики.

За первые 20 лет сталинского правления страна преобразилась полностью. Говоря словами Черчилля, Сталин получил ее с сохой, а сдал с ракетами и ядерной бомбой. СССР превратился в сверхдержаву, один из двух полюсов мира. И все-таки осталась проблема, разрешить которую не удалось. Коммунистическое строительство потребовало нового человека. Утописты от коммунизма рассчитывали, что «бытие определяет сознание», а потому изменение условий бытия автоматически приведет к изменению сущности человека. В жизни все сложнее, и если бытие можно поменять в считаные годы, то сознание формируется веками. В этом длительном и болезненном процессе участвуют и социальная, и биологическая сущности человека; психические и социальные качества личности передаются с генетическим кодом по наследству и постепенно мутируют под воздействием внешней среды.

Будучи реалистом, Сталин хорошо понимал, что никто не даст ему готового нового человека, поэтому «социализм придется строить с теми людьми, которые есть». Но ведь они выросли совсем в других условиях. К тому же в связи с отсутствием в России традиционного гражданского общества народ не получил должного правового и гражданского воспитания, в нем нет должного уважения к закону, чувства ответственности за свои поступки.

Что же делать? Если люди не привыкли уважать закон, их надо заставить бояться его. Наряду с медленно действующими мерами убеждения, созданием гражданского общества и социалистической законности, развитием общественных организаций неизбежно придется применять оперативно работающие, но болезненные методы принуждения. Таким образом, пресловутое сталинское насилие было объективно необходимо при построении социализма в той стране, какой Россия была в начале прошлого века.

Поставленные цели были достигнуты. Но человеческое сознание оказалось весьма упругим. Прогнувшись под воздействием мощной силы, называемой диктатурой, оно вновь вернулось в исходное положение, когда это воздействие ослабло. Едва умер Сталин, как миллионы людей стали удивленно замечать разброд и шатания в руководстве партии, приведшие к осуждению на XX партсъезде так называемого культа личности, а на самом деле – к осуждению всей системы, построенной благодаря тридцатилетней титанической деятельности вождя. Его преемники попытались создать собственный культ, вот только личностей среди них не было.

Потом начало меняться общественное сознание, и вскоре стало ясно: дальше придется строить коммунизм без коммунистов, потому что в двадцатимиллионной КПСС не нашлось достаточного количества настоящих коммунистов – людей, преданных обществу больше, чем личным интересам. При всей мерзкой роли Горбачева, Ельцина, Гайдара, Чубайса и их подельников из числа «питерских» следует с горечью признать, что конец коммунистического строительства в нашей стране был предрешен системно. Означает ли это, что коммунистический путь развития бесперспективен? Почему у Сталина получалось, а у его последователей – нет? Что будет с нами дальше? Для ответов на эти вопросы снова придется обернуться назад – на сей раз к тем событиям, которые происходили на глазах многих из нас.