На Днепровском рубеже. Тайна гибели генерала Петровского - Владимир Мельников Страница 78

День застал генерала Л.Г. Петровского северо-восточнее Скепни, а точнее сказать, где-то поблизости от дороги Скепня — Руденка, в 1 км южнее д. Руденка, где он и был случайно обнаружен немецкими солдатами. Леонид Григорьевич, понимая, что он, советский генерал и сын одного из руководителей Советского государства (пусть и бывшего), никак не может попасть в плен живым, принял свой последний бой. Патронов в обойме пистолета, как видно, было немного. Убив в перестрелке одного из немецких солдат, Петровский, когда остался последний патрон, принял решение последнюю пулю пустить себе в правый висок. О чем свидетельствует протокол медицинской экспертной комиссии, которая во время эксгумации тела Петровского в июне 1944 года обнаружила на левом виске Леонида Григорьевича большую рану звездообразной формы.

Подойдя к погибшему советскому командиру, немецкий солдат с удивлением обнаружил, что тот одет в шинель с особыми знаками различия, которых он никогда ранее не видел. Рядовой Шиндекютте снял шинель с тела генерала Л.Г Петровского, завел автомобиль, который был в полной исправности, и решил немедленно ехать и доложить о происшедшем своему командиру.

Приехав на автомобиле в Скепню, рядовой Шиндекютте доложил командиру истребительно-противотанковой роты 487-го пп обер-лейтенанту Гансу Бремеру о случившемся и показал ему генеральскую шинель, которую привез с собой.

Увидев на шинели знаки различия высшего командного состава Красной Армии, Г. Бремер взял шинель и отнес ее в штаб полка, доложив обо всем командиру полка полковнику Хэккеру. Сверив знаки различия, имевшиеся на шинели, со справочником знаков различия командного состава Красной Армии, полковник Хэккер убедился, что эта шинель принадлежит командиру из числа высшего комсостава, и приказал обер-лейтенанту Бремеру доставить солдата Шиндекютте к нему.

После непродолжительной беседы с ним полковник Хэккер, капитан Бэнькэ, обер-лейтенант Бремер, лейтенант Дейгнер и рядовой Шиндекютте на машине командира полка выехали к тому месту, где, по словам последнего, был убит советский генерал. В 2,5 км от Скепни на правой обочине дороги Скепня — Руденка, в 1 км южнее деревни Руденка они увидели труп военнослужащего с такими же знаками различия на гимнастерке, как и на шинели.

При обыске капитан Бэнькэ обнаружил в кармане гимнастерки убитого небольшую красную книжечку, которая оказалась удостоверением личности, где была приклеена фотокарточка и сделана надпись — «Генерал-лейтенант Петровский Леонид Григорьевич». В его полевой сумке были обнаружены карта и какие-то приказы.

Командир полка полковник Хэккер приказал похоронить труп на этом же месте и установить над могилой крест, сделав на нем надпись, что здесь похоронен генерал-лейтенант Петровский. Он не стал разбираться в обстоятельствах гибели командира 63-го стрелкового корпуса, хотя по всему было видно, что Петровский не был убит немецким солдатом, а застрелился выстрелом в правый висок, о чем наглядно свидетельствовала очень большая рана на левой стороне лица Леонида Григорьевича.

Вернувшись в штаб полка, где под охраной находился плененный еще утром начальник штаба корпуса полковник А.Л. Фейгин, полковник Хэккер предъявил ему удостоверение личности, которое было обнаружено у убитого. Полковник Фейгин подтвердил, что эти документы действительно принадлежат командиру 63-го стрелкового корпуса генерал-лейтенанту Л.Г. Петровскому.

В исполнение приказа командира 487-го пп полковника Хэккера труп генерала Петровского был захоронен немецкими солдатами под командой офицера отдела 1 «С» полка лейтенанта Хайнка рядом с тем местом, где он погиб. Несколько позднее на его могиле был установлен дощатый крест, на котором на латинском языке была сделана надпись:

«HENERAL-LEITENANT PETROVSKIJ».

Версия о том, что на могиле Л.Г. Петровского был установлен крест с надписью «Генерал-лейтенант Л.Г. Петровский — командир черного корпуса» родилась, по всей видимости, уже после войны вследствие недостатка информации и для придания некоего мифа 63-му стрелковому корпусу, которого противник якобы очень боялся.

Этот миф быстро разлетелся по разным печатным изданиям. Даже известный историк Р.С. Иринархов, всегда отличающийся от многочисленной пишущей братии правдивостью и точностью описываемых событий, не избежал этого, написав в своей прекрасной по содержанию книге «Западный Особый...» буквально следующее:

«Местные жители захоронили тело генерал-лейтенанта Л.Г. Петровского в километре южнее деревни Руденко. Когда немцы оккупировали село, они поставили на могиле отважного, столь досадившего им генерала крест с надписью — "Генерал-лейтенант Петровский, командир черного корпуса"».

Однако ничего подобного не было. По рассказам свидетелей из числа местных жителей, 63-й корпус иногда назывался противником «черным», но это название имело место прежде всего вследствие того, что часть красноармейцев были родом из Средней Азии и резко выделялись своей внешностью среди остальных воинов. Да и сам командир корпуса был смуглым и черноволосым, вспомните, как описывал его внешность начальник штаба 437-го сп Б.Г. Вайнтрауб, во время встречи с ним 15 августа 1941 года.

Георгий Петрович Кулешов, впервые увидевший генерала Л.Г. Петровского в конце июня 1941 года, так описывал его внешность:

«Раньше мне не приходилось его видеть. По первому впечатлению он показался мне грузином, хотя я хорошо знал, что он украинец. Смуглый стройный человек лет сорока. Темные густые волосы. Небольшие, коротко подстриженные усы. Впечатление незаурядного физического здоровья».

Но это и не столь важно, — кто как выглядел, кого как звали. Это, так сказать, в виде «лирического» отступления и для того, чтобы расставить все точки над «i».

Когда наши войска в начале июня 1944 года освободили окрестности Жлобина и обнаружили могилу командира 63-го ск генерал-лейтенанта Л.Г. Петровского, никакого креста на ней не было. По свидетельству местных жителей, крест исчез буквально за несколько дней до прихода наших войск, а возможно, и уже после занятия этого района нашими частями.

В архиве не сохранилось данных о потерях 154-й и 61-й стрелковых дивизий в период боевых действий в августе 1941 года, в частности, в период прорыва из окружения. Но благодаря записям, сделанным в историческом формуляре 154-й сд, впоследствии переименованной в 47-ю гвардейскую дивизию, их можно, пусть и с определенной погрешностью, вычислить.

В формуляре дивизии записано:

«Вплоть до 24.8 дивизия вела тяжелые бои с наседающим противником на вост. берегу р. Днепр... потеряв в неравном бою до 70% состава, выведенного из окружения из-под станции ХАЛЬЧ.

К исходу 27.8 по приказу командарма все остатки личного состава были сведены в стрелковый батальон (150 чел.) под командой капитана Ахметова и переданы в 232 сд.

Свободный комсостав был передан в отдел кадров 3 А для назначения в другие части.

Управление и штаб 154 сд, усиленные за счет офицеров разных частей дивизии, были использованы командующим 3 А для руководства междуреченской оперативной группой».