На Днепровском рубеже. Тайна гибели генерала Петровского - Владимир Мельников Страница 77

Все это крайне неправдоподобно. То говорят, что пробиться через оборону противника было невозможно, как это и было в действительности. То «гуляют» туда-сюда в районе, занятом противником, без каких-либо видимых проблем и опасности для жизни. К тому же начальник штаба корпуса полковник А.Л. Фейгин, как известно, не только не погиб во время прорыва, но даже и не был ранен, а был взят противником в плен. Как это случилось, тоже непонятно.

По всей видимости, в период следования в северо-восточном направлении от Скепни на Руденку группа Петровского была вынуждена принять бой, а затем оказалась рассеянной огнем вражеской пехоты. Во время этого боя погиб адъютант командира корпуса лейтенант В.И. Колосов, получил тяжелое ранение генерал А.Ф. Казаков, который вскоре был обнаружен группой Фоканова, следовавшей в этом же направлении. Куда вот только подевался начальник политотдела полковой комиссар Воронов, который выходил из окружения в составе 510-го сп, вслед за которым и шла группа генералов во главе с Петровским? Самое интересное, что Н.Ф. Воронов в своих воспоминаниях говорит о чем угодно, но только не об этом. После этого боя группы как таковой уже не было. Кто как спасся, неизвестно. Бой был жестоким и скоротечным. Только этим можно оправдать то, что в момент обнаружения Петровского двумя немецкими солдатами он был один, а в его пистолете оставалось всего несколько патронов.

Кстати, Н.Ф. Воронов, не помнил никаких переодетых в красноармейскую форму и женское платье солдат противника в районе Скепни. Хотя и его рассказ, начиная от гибели генерала Казакова, заканчивая гибелью генерала Петровского, не более чем красивая сказка советского политработника на тему «В жизни всегда есть место подвигу». Посудите:

«Между деревьями мелькали грязно-зеленые мундиры. Завязалась перестрелка офицеров штаба с гитлеровцами. Пулеметная очередь свалила на землю начальника артиллерии корпуса генерал-майора Казакова. В самый последний момент лейтенант Колесов успел загородить своим телом Леонида Григорьевича и был ранен. Петровский поднял своих подчиненных в атаку. Это был его последний бой. Сраженный вражеской пулей, он упал...

К нему бросился лейтенант Колесов. Он наскоро сделал генералу перевязку, собрав последние силы, обливаясь кровью, взвалил на плечи и понес в безопасное место».

Мы с вами прекрасно знаем, что ничего этого не было в действительности. Тогда зачем и для кого выдумывался этот героический эпос? Вот лейтенант Колесов закрывает грудью командира и вот он же через минуту, обливаясь кровью, взваливает на себя генерала Петровского и несет в безопасное место. У него что, две жизни? Лейтенант В.И. Колесов — герой, но делать из него не убиваемого монстра не следует!

И вообще зачем эти сказки?! Ведь именно из-за разного рода главпуровских выдумок и подобных свидетельств отдельных ветеранов война и стала чем-то нереальным. Навыдумывано уже столько, что разобраться невозможно, где ложь, а где правда. А мы спрашиваем: почему молодежь без интереса относится к тому трагическому и героическому периоду в жизни нашей Родины? Да потому, что сказок они наслушались в детстве, а сейчас им интересно узнать правду обо всем, в том числе и о войне. А такие рассказы, как представленный выше, только вызывают неприятие войны в целом.

Сведений о том, что генерал Петровский в период прорыва был ранен, немало, как, кстати, и повествований о том, что его раненого (а то и убитого) несколько километров несли на руках поочередно бойцы и командиры. Но все эти свидетельства основаны, как правило, на чьих-то рассказах. Одни говорят о том, что он был ранен в руку. Член Военного совета Западного фронта П.К. Пономаренко рассказывал о том, что Петровский был ранен в живот и от этой раны скончался. Генерал А.Ф. Казаков якобы говорил о том, что Петровский был ранен дважды, второй раз тяжело, но куда, не сказал.

П. Хотько, бывший в то время уполномоченным ЦК Коммунистической партии Белоруссии в Жлобинском районе, в своем письме Георгию Петровичу Кулешову написал: «Командир-очевидец рассказал мне, что Петровский был ранен в живот. Красноармейцы несли его на руках. Генерал сильно страдал».

Но это все выдумки, ничего не имеющие общего с реальностью. Медицинская экспертиза, проводившаяся во время эксгумации останков генерал-лейтенанта Л.Г. Петровского в июне 1944 года, не смогла ответить на вопрос «Имел ли ранение генерал Петровский?» по причине длительности срока нахождения останков в земле. Явных же следов ранения на трупе обнаружено не было. Если бы генерал Петровский в самом деле был ранен, думается, это обязательно нашло бы свое отражение в свидетельских показаниях Ганса Людвига Бремера.

По показаниям бывшего командира истребительно-противотанковой роты 487-го пп Ганса Бремера, бой в районе Скепни закончился около 11 часов дня, а его солдаты ушли на поиски легковой машины несколько часов спустя. Скорее всего, все это время после окончания боя генерал Петровский прятался под машиной, дожидаясь ночи, или же случайно оказался возле нее как раз в тот момент, когда к ней вышли два немецких солдата, и был вынужден укрыться под машиной.

Кстати, о машине. Как могла оказаться командирская легковая машина в этом районе? Легковых машин в частях и соединениях 63-го стрелкового корпуса по состоянию на 1 августа 1941 года было немало, а точнее сказать, аж ровно 50 единиц. Конечно, к 17 августа их число заметно уменьшилось. Но это явно была машина не генерала Петровского. Последнее время он если и передвигался на транспорте, то только на бронеавтомобиле, который имелся при штабе корпуса. Но в последние дни и в момент прорыва он был вместе со всеми пешим, и абсолютно нигде нет упоминаний о том, что он перемещался на машине.

Машин в корпусе хватало и в момент прорыва. Не было только бензина для их заправки. По воспоминаниям женщин из числа медперсонала 22-го медсанбата 61-й сд, во время прорыва из окружения разных машин было довольно много, и, чтобы ехать быстрее, приходилось выбирать дороги, где их было поменьше.

Ничего тут предосудительного нет. Обстановка позволяла, надо было спасать и людей, и материальную часть, и бронемашины, и автомобили в том числе. По крайней мере ведь выехал же на машине из окружения политотдел 61-й сд. Да и не только политотдел. По архивным данным, прорваться из окружения удалось до двух десятков машин, принадлежавших разным частям 63-го ск.

Не следует думать, что окружение — значит, противник сидит за каждым кустом, и ждет, когда окруженные будут именно в этом месте идти на прорыв. Это бой, и у него свои законы: где-то густо, а где-то пусто. Здесь кто кого перехитрит. Да что автомобили, под Харьковом в мае 1942 года из окружения прорвались даже несколько танков, а ведь там противником были собраны куда большие силы, авиация буквально висела целыми днями над нашими окруженными частями.

Так или иначе, после боя северо-восточнее Скепни группа генерала Петровского была рассеяна противником. Начальник штаба корпуса полковник А.Л. Фейгин был пленен, раненый в живот начальник артиллерии корпуса генерал-майор А.Ф. Казаков смог, как и генерал Л.Г. Петровский, каким-то образом уйти от врага. Кстати, возможно, что ранение в живот Александр Филимонович получил несколько позднее, в другом боестолкновении. Только этим можно объяснить тот факт, что ему удалось прорваться через заслон врага севернее Скепни и случайно выйти на группу бойцов и командиров 154-й сд во главе с генералом Фокановым.