Побег генерала Корнилова из австрийского плена. Составлено по личным воспоминаниям, рассказам и запискам других участников побега и самого генерала Корнилова - А. Солнцев-Засекин Страница 6
Побег генерала Корнилова из австрийского плена. Составлено по личным воспоминаниям, рассказам и запискам других участников побега и самого генерала Корнилова - А. Солнцев-Засекин читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Такой плен не был позорным. Лучшей оценкой доблести этих людей было то, что полковника Кислова, которому пришлось ампутировать раненую ногу, австрийское командование долго отказывалось признать инвалидом и отпустить в Россию по обмену, несмотря на неоднократные постановления нескольких врачебных комиссий.
Да полковник Кислов и без ноги, как и его товарищи по положению, оставался опаснее для противника, быть может, нескольких десятков вполне здоровых офицеров…
С первого дня плена Корнилов затаил мечту о побеге, но не скоро ее удалось осуществить.
Когда Корнилов оправился от ран, австрийское командование привело его в лагерь для военнопленных в замок Нейденгбах [17], близ Вены.
Лагеря военнопленных и условия жизни в них не всегда и не везде были одинаковы и это необходимо не упускать из виду, чтобы иметь ясное представление того, в каких условиях и обстановке совершился побег Корнилова из плена.
Если бы расспросить нескольких человек, или даже несколько десятков и сотен бывших русских пленных, находившихся в различных лагерях, то данные ими описания внутреннего распорядка жизни и вообще условий пребывания в плену получились бы очень различные, хотя каждый спрошенный не говорил бы ничего, кроме правды. Но как от свидетелей во французских судах берут присягу говорить одну правду и ничего, кроме правды, но не могут требовать от свидетелей сказать всю правду, так и каждый пленник неизбежно будет рассказывать только часть правды.
Находясь во время моего плена в нескольких госпиталях – в Сатмаре-Неймете [18], Бржезанах [19], Будапеште, Кенигрецце бей Эстергом [20], Кёсеге [21], Брюксе [22] и Лайтморице [23], я встречался в них со многими сотнями пленных из многих десятков лагерей, но и для меня было бы трудно обобщить все мною слышанное от них так, чтобы дать исчерпывающую картину, в которой было бы существенное и главное и не было излишних подробностей, не характерных для, если не всех, то хотя бы большинства концентрационных лагерей. Все же я попытаюсь сделать такое обобщение с тем, что когда мне придется говорить о том, или другом лагере, или госпитале, в котором находился за время своего плена генерал Корнилов, я буду попутно отмечать особенности устройства и жизни в этих лагерях, не характерные для всех лагерей вообще.
Еще в Германии, где лагерный режим и вообще быт пленных был строже регламентирован, он был более или менее одинаков; в Австрии же он менялся в каждом отдельном лагере в зависимости от личности командира лагеря и его произвола и от множества более мелких привходящих причин. Наконец и по своему устройству и оборудованию и по составу находившихся в лагере лиц лагеря были неодинаковы.
Были лагеря, помещавшиеся в замках частных лиц, и условия жизни в них были наиболее благоприятные, режим менее строгим, содержание и довольствие военнопленных по меньшей мере сносным; в этих лагерях размещали по преимуществу военнопленных штаб-офицеров, а из обер-офицеров – наиболее болезненных, или поправляющихся от ран. Солдат обыкновенно в таких лагерях не было вовсе, за исключением немногих вольноопределяющихся гвардейских полков, имевших какие-либо связи и знакомства в Австрии. После революции в эти лагеря стали переводить пленных, о которых было известно австрийскому командованию, что они близки с руководящими кругами Временного правительства, или состоят членами социалистических партий…
Были лагеря, помещавшиеся в специально устроенных бараках. Они также были неодинаковы. Одни из них были специально офицерскими, другие – солдатскими, третьи предназначались для пленных гражданских лиц, так называемых частных пленных, четвертые – были смешанными. Как общее правило, режим в лагерях последнего типа был суровее. В одних из лагерей русские военнопленные помещались с пленными других наций: офицеры с офицерами, солдаты с солдатами; в этом случае положение русских военнопленных было лучше, так как пленные других держав являлись привилегированными в сравнении с русскими.
На какие-либо репрессии или притеснения своих пленных граждан другие западноевропейские страны отвечали такими же репрессиями по отношению к пленным немцам и австрийцам, почему к пленным англичанам, французам или итальянцам лагерные власти не решались применять таких суровых мер, а иногда и жестокостей, как к русским. Об этих мерах мне придется еще говорить, пока же должен отметить, что из военнопленных других держав в одинаковом положении с русскими находились сербы, так как пленные, взятые сербскими частями находились на содержании и под охраной итальянского правительства, и сербское правительство было бессильно так или иначе реагировать на обращение со своими военнопленными гражданами. Различные же правительства России при всех сменах властей и переворотах, в общем, одинаково безучастно относились к судьбам своих граждан, находившихся в плену. Поэтому, если в лагерях со смешанным национальным составом русских не всегда возможно было выделить для применения к ним режима, отличного от общего, то в лагерях, предназначенных исключительно для русских или русских и сербов, в особенности, если в таком лагере офицеры помещались вместе с солдатами, положение русских военнопленных становилось очень тяжелым.
Из взысканий, применявшихся к военнопленным офицерам, наиболее распространенными были: заключение на гауптвахте, строгий арест в карцере на хлеб и воду с выдачей горячей пищи на третьи или четвертые сутки, крепостное и одиночное крепостное заключение в сырых и темных казематах, заключение со сковыванием в кандалах, причем правая рука сковывалась с левой ногой.
Мне известен также случай, когда одного русского полковника пытали жаждой, давая ему в пищу исключительно селедки и не давая совершенно ему пить, чтобы выпытать у него, где он спрятал укрываемое им по слухам полковое знамя [24]. К сожалению, я забыл сейчас этого полковника; кажется, он носил односложную, или, по крайней мере, очень короткую немецкую фамилию. Знамя удалось спасти: один офицер, художник, написал образ святого Александра, другие – сделали раму к образу, в которую и было, так сказать, замуровано полотнище знамени, а через объезжавшую концентрационные лагеря делегацию русских сестер милосердия образ удалось отправить в Россию в подарок от русских военнопленных офицеров государыне императрице Александре Федоровне.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии