Наша счастливая треклятая жизнь - Александра Коротаева Страница 6
Наша счастливая треклятая жизнь - Александра Коротаева читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
— Сегодня ты не будешь бояться гасить свет.
— Почему?
— Увидишь.
Я подставила табуретку к выключателю, погасила свет и побежала в кровать, но вдруг увидела, что игрушки на нашей елочке, которая стоит на столе, светятся! Мама объяснила: это потому, что они разрисованы фосфором. Конечно, я тут же забыла про пугающую темноту.
Перед Новым годом ходить с мамой за покупками стало веселее. Самая красивая елка была в Военторге. Там перекрывали один из выходов, и в образовавшемся тупике целая отгороженная небольшим заборчиком площадка отводилась под зимнюю сказку. Под почти не наряженной елкой стоял Дед Мороз с посохом, а рядом в окружении зверей — зайца, белки, лисицы и волка — неподвижно сидела Снегурочка в мерцающей диадеме и кормила с рук снегиря. Из-за елки выглядывали рогатые олени. В другом углу стоял небольшой домик, в окне которого уютно горел свет. Кругом было много ваты и блесток, создававших эффект снега.
Однажды, пока мама стояла в очереди, я протиснулась между стеной и загородкой и оказалась в домике. Ничего уютного там не было. На полу стояла лампа, валялись какие-то провода, и даже сесть некуда. А оленьи головы были насажены на высокие палки. Побродив какое-то время по этой волшебной поляне, я заметила, что по другую сторону забора несколько детей с завистью смотрят на меня. Через минуту я уже принимала гостей в домике. «Чьи это дети?!» — спросила какая-то продавщица так громко и неожиданно, что мои гости сразу заплакали. «А мы тут играем», — как можно веселее ответила я. Подбежала мама, схватила меня за руку и стала допытываться, на кой черт я туда полезла. Я не знала, что ответить, и сказала, сделав скорбное лицо: «Вот тебе и Новый год. Знаешь, почему дети плачут? Потому, что взрослые отрубили головы оленям».
К Новому году в детском саду и дети и взрослые готовились основательно. Мы вырезали снежинки из салфеток и наклеивали их на оконные стекла. К потолку крепились метровые нитки с равномерно нанизанными на них теми же снежинками или кусочками ваты. Длинные гирлянды разноцветных флажков связывали и развешивали по залу. Разучивались стихи, песни, танцы, раздавались роли — готовился утренник.
Петрушки были в ярких атласных, состоящих из двух половинок разного цвета комбинезонах с большими, с ладонь, пуговицами. На голове — высокий картонный колпак. Колпаки украшались блестящей мишурой, золотой и серебряной бумагой. Завязывались они под подбородком шелковыми лентами, но во время танцев непривычный головной убор все равно сбивался набекрень или налезал на глаза, приводя артистов в немалое замешательство. Зайцы же были в белых, сшитых из простыней костюмах, в варежках и шапках с длинными ушами. Сзади пришивался хвостик из свалявшегося куска ваты. Бывало, за минуту до выхода к елке у кого-нибудь из зайцев хвост отваливался, и начинались слезы. Хвост наскоро прикалывали булавкой, и сопливый заяц догонял других крупной размашистой рысью, хотя зайцам полагалось передвигаться прыжками на «задних» ногах, держа перед собой «лапки». Зайцы все время мерзли, били себя по лапам и чесали за ухом. Для убедительности образа им выдавали по морковке.
Какого-нибудь крупного мальчика наряжали медведем, и он, в коричневом костюме с пришитыми на макушке ушами, грозно рыча и косолапя, наворачивал круги вокруг елки.
Девочки были или снежинками, или бусинками. Бусинки — в разноцветных платьях из накрахмаленной марли, снежинки — в белых. И те и другие сверкали блестками, а на головах светились самодельные короны, обсыпанные осколками битых игрушек, посаженными на клей и вату. У бусинок и снежинок было по похожему танцу, в которых они кружились на умиление родителям, демонстрируя сбившиеся на одну фасолину попки трусишки и время от времени теряя ориентир.
У меня была роль! Лисичка! Роль со словами, песней и танцем! Лисичка разными средствами пыталась умыкнуть у Деда Мороза подарки. Она то притворялась доброй и несчастной, то снова становилась коварной. Роль мне нравилась, я была главной во всем этом детском хаосе и рулила ситуацией так, как хотелось мне, к изумлению воспитателей и неожиданно для себя самой изменяя на ходу сценарий. Помню, как я увидела маму среди родителей. Она внимательно всматривалась в меня, и было что-то удивленное и радостное в ее лице. Я была абсолютно счастлива и уже тогда вдруг ясно осознала, что этот момент буду вспоминать всю жизнь.
Мы гуляли на улице, на площадке, и за мной пришла мама, но я ее не узнала. Смотрю и не узнаю! По-новому уложены волосы и какая-то виноватая улыбка. Даже не улыбка, а смешок незнакомый проскальзывал. На ней был новый синий шелковый костюм с белыми ромбами и белые босоножки, а в руках большой бумажный кулек с черным виноградом. Мне все хотелось к ней прижаться, обнять ее, чтобы все видели, что это — моя мама. Но она сказала, чтобы я побыла здесь, что у нее есть какие-то важные дела и она зайдет за мной попозже. Поговорила с воспитателями и ушла. Через некоторое время я увидела, что из моей группы никого не осталось. Рядом были какие-то незнакомые дети, и воспитательница тоже поменялась.
Играть мне не хотелось. Я взяла щепку и стала водить ею по стене дома. Иду в одну сторону и оставляю за собой на стене линию-отметину, иду обратно — и щепка за мной чертит по штукатурке. Я этот звук помню и сейчас. Тоскливый, однообразный, хриплый, старческий, мертвый. Новые дети смотрели на меня внимательно, с любопытством. Я объясняла им, оглядываясь на ворота, что скоро пойду домой. Придет мама, и мы уйдем. Я — сама по себе! Я не с вами! Потом нас всех соединили и повели в дом, только через другой вход, в незнакомую группу. Я все боялась, что мама может меня не найти, подходила к взрослым и объясняла, что лучше мне было бы остаться на улице, мама может испугаться, если не найдет меня там, где оставила. Мы же договорились! Но они не понимали меня!
Нас посадили за столы и стали подвязывать «плеванчики» — это такие клеенчатые фартучки. Было странно: ведь я уже большая и не пачкаюсь, как маленькие. На стене висела большая картина: мама-мышь большой ложкой кормит кашей мышат. Нам тоже дали манную кашу. Я ела ее и беззвучно плакала. От «плеванчика» остро пахло старой клеенкой. Потом принесли цинковое корыто и каждому дали резиновый кирпичик губки. Отличались они друг от друга по цвету — бордовые, зеленые, желтые, — и мы мыли ноги.
В темной спальне было прохладно. Меня положили в чужую холодную железную кровать с высокими загородками, и все как-то быстро заснули. Я долго не спала и все прислушивалась. Через какое-то время кто-то вошел, снял с меня одеяло и положил его на высокие борта кроватки (видно, это были процедуры закаливания). Когда дверь закрылась, я опустила одеяло на себя. Снова вошла нянечка и, поняв, что я не сплю, сказала: «Чем быстрее ты уснешь, тем быстрее придет мама». Я уснула. Утро было солнечным и крикливым. Один из мальчиков описался. Он плакал, нянечка, снимая с постели белье, ругалась, а дети смеялись.
И наступил день, втянувший меня в свою будничную кутерьму. И я почти забыла, что был вечер и было утро…
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии