Ливонская война 1558-1583 - Александр Шапран Страница 55

Среди наемников под шведскими знаменами можно было видеть рейтаров, но были в королевской армии и свои части кавалерийских войск, особенностью которых стало то, что на их вооружении появились ружья — аркебузы или мушкеты. Мы помним, что из огнестрельного оружия в кавалерии до сих пор можно было встретить только пистолеты. Но вот к середине XVI века на вооружении кавалерийских частей некоторых западноевропейских армий, в том числе и шведской, начинают появляться ружья. Такая возможность появилась благодаря налаженному выпуску облегченных аркебуз и мушкетов с укороченным стволом. Кавалеристы, получившие такое оружие, начинают именоваться драгунами, и их первоначальное назначение — ведение боя как в пешем строю, так и верхом в седле, в зависимости от обстоятельств.

^{Рейтар XVI века}

^{Аркебузир. 1570-е годы}

^{Шведский наемник. XV век}

^Рыцарь

И, конечно, если говорить о военном могуществе Швеции, то нельзя не упомянуть о том, что она обладала на тот момент мощным военно-морским флотом.

Ливонская война на всех своих фронтах осталась сугубо континентальной, и из всех стран ее участниц Швеция была единственной морской державой. За все длительное время той войны боевых действий на море не велось, и русско-шведский фронт тоже весь целиком был сухопутным. Располагая выходом к морю и устьями трех больших рек, текущих из континентальных глубин своей державы — Невы, Луги и Наровы, Московское государство оставалось континентальным по своей сущности, не приступившим даже к освоению зачатков мореплавания. А потому шведскому владычеству на море московской стороне противопоставить было нечего. Зато противостоять там было чему. Успехи шведского оружия на суше во многом объясняются тем, что на протяжении всей войны шведский флот свободно, вовремя и без препятствий доставлял в Северные районы Ливонии, где дислоцировалась сухопутная армия, все для нее необходимое. Благодаря безраздельному господству королевского флота на Балтике был налажен постоянный контакт заброшенных в чужую землю и отрезанных морем от своих баз шведских войск с «большой землей». Достаточно сказать, что именно флот оказал решающее влияние на успех в отражении шведским гарнизоном двукратного покушения московских воевод на Ревель, когда шведские корабли регулярно поставляли осажденным подкрепления, оружие, боеприпасы, продовольствие.

Наконец, еще одним союзником Ливонии, вернее, заступником в последней для нее войне, была Речь Посполитая — государство, образовавшееся путем объединения в 1569 году Литвы и Польши. Она же стала главным противником русской стороны в Ливонской войне. Именно противостояние Москвы и Литвы, а позже Москвы и Речи Посполитой определяло исход войны.

Объединенное польско-литовское государство было самым сильным из всех противников России в той войне. Несмотря на некоторое отставание в чисто прагматическом понимании от Запада, оно, будучи самым крупным по числу населения, следовательно, обладавшим наибольшими людскими ресурсами, располагало и самым мощным военным потенциалом. Население Речи Посполитой во второй половине XVI века составило около пяти миллионов человек, то есть было соразмерно с населением Московского государства. Большей численностью обладала Литва. В ней на момент объединения с Польшей проживало более трех миллионов человек. Здесь надо помнить, что собственно этническая Литва была мизерной, но в состав Великого княжества Литовского тогда входили многие владения Древнерусской державы, а именно, чуть ли не все юго-западные земли Киевской Руси.

Рассказывать о структуре вооруженных сил Литвы, их вооружении и характере формирования значило бы во многом повторять рассказ об Устройстве московского войска. Как и в Московском государстве, в Литве не было постоянной армии, она собиралась только на время войны. В государственном строительстве литовского княжества было много общего с московским царством, а что касается устройства армии, то у западного соседа преобладал тот же принцип ее формирования со всеми феодальными пережитками. Но нельзя не отметить, что процесс создания в Литве централизованного государства протекал с некоторым отставанием от того же процесса в Московской Руси. И если на землях последней переход от феодальных дружин к войску единой централизованной державы под единым командованием совершался мучительно долго и оставлял неизжитыми такие специфические формы своей организации, как местничество, то в соседней Литве, с еще большим преобладанием феодальных порядков, такой переход был еще более затруднительным.

Но к середине XVI столетия Великое княжество Литовское сумело выработать для себя главные принципы централизации власти, а последней в основном удалось подчинить себе все структуры литовского общества, заставив служить их общей идее государственности. В политическом смысле Литва середины века напоминала собой Русь полувековой давности, то есть ту, какой она была в последние годы правления деда Грозного. А это уже была сильная держава с хорошо развитым аппаратом централизованного управления и довольно мобильной организацией вооруженных сил. Принцип комплектования был схож с московским: войско набирали с единицы земельного надела, закрепленного за конкретным феодалом. И также как и в Московском государстве, служба делилась по степени престижности, места распределялись строго в соответствии с социальным положением, им же определялись льготы и привилегии. Так наиболее почетной считалась служба в кавалерии, ее основу составляли литовская аристократия и служилое дворянство. Пешие части в основном комплектовались из городского мещанства, где царил тот же принцип, что и на Руси: по одному служилому человеку с определенного числа дворов. Так, например, в первой половине XVI века города обязывались поставлять в войско для несения пешей службы по одному человеку с десяти мещанских дворов.

И так же как и на московской земле, в Литве не нашел широкого применения институт наемничества.

Вообще говоря, наймом иностранной военной силы Литва не брезговала, но контингент наемников в войсках Великого княжества был не велик и использовался в основном для несения гарнизонной службы в приграничных крепостях. Но основное отличие Литвы от прочих европейских держав, использующих институт наемничества, в том числе и от близкой ей Польши, то, что в поисках наемников она не обращалась в германские земли и не держала под своими знаменами немецких ландскнехтов или рейтаров, предпочитая им выходцев из Чехии, Моравии, Венгрии. Тут надо помнить, что после объединения ее с Польшей и с приходом к власти Стефана Батория картина несколько изменится; новый король будет не чужд практике найма в свою армию выходцев из немецких земель.