Сен-Жермен. Человек, не желавший умирать. Том 1. Маска из ниоткуда - Жеральд Мессадье Страница 55

Вернувшись в Блю-Хедж-Холл, Себастьян сказал себе, что напрашиваются два полезных вывода: один для него самого, другой для его российских опекунов. Во-первых, к французам в Англии относятся все хуже и хуже, и эпизод с Молодым Претендентом этому лучшее доказательство. Во-вторых, враждебность к французам расчищала поле для русской дипломатии. Себастьян принял решение.

— Соломон, это происшествие привлекло ко мне чрезмерное внимание. Все хотят знать, кто я такой. И вас это тоже может коснуться. Думаю, что мне разумнее всего уехать на какое-то время.

— В прошлый раз вы отсутствовали тринадцать лет, друг мой, — вздохнул Бриджмен. — Боюсь, что в следующий вы меня здесь не застанете.

— Я не знаю, надолго ли покидаю Лондон, дорогой друг, но мне надо уехать.

— Понимаю, — ответил Соломон, снова опечалившись. — В любом случае я заранее сделал необходимые распоряжения, чтобы после моей смерти вы стали единственным владельцем банка Бриджмена и Хендрикса. Вам потребуется только подписать в присутствии адвоката документы, которые сделают вас собственником.

— Под каким именем?

— Имя значения не имеет: главное, что я вам уступаю исключительное право на владение собственностью, которая будет отделена от того, что получат мои наследники. Ведь этот банк не был бы основан без вас, пусть даже я и вложил в него свои деньги. Так что вы выкупите мою долю в банках Лондона и Амстердама. У вас уже сейчас есть на это средства. После моей смерти они возрастут еще больше.

Настал черед Себастьяну загрустить. Он никогда не думал о смерти Соломона, но не мог отрицать, что, вероятнее всего, она наступит раньше его собственной.

— Выпьем по бокалу кларета, чтобы отогнать явно невеселые мысли, — заявил Соломон, открывая буфет и доставая оттуда бутылку и два бокала. — Какую судьбу вы уготовили вашему открытию удивительных свойств иоахимштальской земли?

— Не знаю. Я надеялся, что свинец шкатулки трансмутируется в золото. Но когда тщательно обследовал ее крышку, оказалось, что это по-прежнему только свинец, — сказал Себастьян с легкой улыбкой. — Не из этой земли состоит философский камень. А когда вспоминаю, что стало с руками того несчастного, который мне ее продал, отказываюсь верить также, что она могла или сможет послужить для изготовления эликсира юности.

Ему не хотелось приводить доводы Байрак-паши о бесплодности изысканий Ньютона: дескать, если бы ученый открыл секрет превращения металлов в золото, он был бы сказочно богат. А если бы добыл эликсир молодости, то и не умер бы.

— Замечательно уже то, что она очищает алмазы, — заметил Бриджмен.

Соломон поднял свой бокал, посмотрев на Себастьяна, потом прошелся по комнате взад-вперед.

— Видите ли, Себастьян, я много размышлял эти последние годы. И в конце концов задался вопросом: а все ли поиски Исаака Ньютона имели под собой основание? Он много возился со ртутью и нагревал ее. Но ведь этот металл выделяет пары, помутняющие рассудок. Мы знаем, как они воздействуют на шляпников, которые тоже используют много ртути и нередко повреждаются в уме.

Себастьян вспомнил одну из аксиом княгини Полиболос: «Подлинный секрет нашего мира, граф, это власть». В конце концов, может, он недооценил мудрость Востока…

— Вы хотите сказать, что секрета нет? — спросил Себастьян. — Или что поиск тайны сбил с пути вашего друга Ньютона?

— Одно не исключает другое, друг мой.

Себастьян был потрясен. Если даже Соломон признает, что нет никакого секрета, это значит, что он на протяжении стольких лет преследовал нелепую юношескую мечту. Вдруг ему вспомнилось другое высказывание, на сей раз графа Банати: «Если у вас есть познания в этой области, не отвергайте их только потому, что не верите в них. Они очаровывают даже самых просвещенных людей. Это добавит вам влияния на тех, кто к вам расположен».

— Что с вами? — спросил Бриджмен, заметив его сосредоточенный вид.

— Ничего, Соломон. Я думал.

Себастьян отправил послание Банати:

«Гнусная интрига, целью которой было выставить меня сводником Молодого Претендента Карла-Эдуарда Стюарта, и усугубленная тем фактом, что я французский подданный, стоила мне ночи в тюрьме. Я был быстро оправдан, но мое присутствие в Лондоне становится все более затруднительным.

Жители этого города и большей части Англии испытывают столь большую подозрительность в отношении французов, что это, по моему мнению, может только облегчить осуществление ваших планов.

Соблаговолите сообщить мне, куда я должен отправиться в ближайшее время».

Ответ пришел недели через две и был краток:

«Возвращайтесь. С голландским паспортом».

Приказ его озадачил. Рекомендация насчет паспорта была понятна: с начала войны за Австрийское наследство, то есть вот уже почти пять лет, Голландия и Англия были единственными верными союзниками Австрии и Франции, точно так же, как Испания, Пруссия, Саксония и Бавария — ее ожесточенными противниками. Но он не мог понять, какой прок от него будет в Вене.

Себастьян проанализировал сведения, собранные во время своих выходов в лондонский свет, пытаясь обнаружить смысл своего отзыва в австрийскую столицу. Он знал, что канцлер России Бестужев-Рюмин надежно укрепил свою власть во дворце, несмотря на происки многочисленных врагов, большинство которых, впрочем, были друзьями императрицы Елизаветы, явно завидовавшими влиянию этого человека.

Однако, согласно всем описаниям, канцлер представал этаким сторожевым псом, который бросался на малейшую тень, приближающуюся к дому своих хозяев. И, казалось, менял свои планы с недели на неделю.

Было очевидно, что война за Австрийское наследство скоро подойдет к концу. Пруссия, которая приобрела Силезию и прекрасную военную репутацию, скоро обеспокоит Россию. Собственно, она уже портила кровь российскому канцлеру. Стало быть, отзыв Себастьяна в Вену должен как-то вписываться в планы России на послевоенное время.

Поскольку графа прельщали сами неизвестные величины этого уравнения, он начал собираться в дорогу.

Себастьян решил взять с собой шкатулку с иоахимштальской землей и вспомнил, что алмаз по-прежнему там. Засунув камень туда во второй раз, он и думать о нем забыл. Открыв шкатулку с теми же предосторожностями, Себастьян вынул камень. И был поражен: алмаз теперь стал ярко-желтым, самого прекрасного оттенка. Пятнышки почти исчезли. Себастьян задумался. Он не был ювелиром, так на что же он мог употребить это свойство таинственной земли?

Утром он обнял Соломона и, как всегда, пообещал ему писать.

Он провел в Лондоне больше двух лет. 12 марта 1745 года, переплыв через Северное море, особенно бурное в это время года, по-прежнему в сопровождении своего слуги Джулио, он пустился в обратную дорогу к Вене. По счастью, главная ветвь банка имела свое отделение в Амстердаме, так что он располагал там временным пристанищем. Тем более что ему пришлось задержаться, чтобы выправить голландский паспорт. [34]