Хозяин морей. Командир и штурман - Патрик О'Брайан

Когда пишешь о британском королевском флоте XVIII и начала XIX века, трудно удержаться от субъективных оценок и воздать должное своему герою. Ведь зачастую действительность столь невероятна, что затмевает любой вымысел. Даже чрезвычайно живое воображение с трудом поможет представить щуплую фигуру тогда еще коммодора [2]Нельсона, прыгающего с борта своего покалеченного семидесятичетырехпушечного «Кэптена» в окно кормового балкона восьмидесятипушечного «Сан-Николаса»; вихрем промчавшись по его палубе и захватив корабль, он уже на борту другого гиганта — стодвадцатипушечного «Сан-Иосифа». И вот, «очутившись на палубе сего первоклассного испанского корабля, убранство коего более подобало дворцу, я получил офицерские шпаги побежденных, каковые передал Уильяму Фирни, одному из моих боцманов, и тот с невозмутимым видом сунул их себе под мышку».

Страницы Битсона, Джеймса, Морских хроник, документы Адмиралтейства, биографические работы Маршалла и О'Берна полны героизма. Подвиги, возможно, чересчур приукрашены (ведь был лишь один Нельсон), но тем не менее не выдуманы — убежденность авторов подтверждает жизненную достоверность событий. Вот почему для меня так важны документальные источники. Из огромного количества превосходных, но дурно описанных языком казенных отчетов баталий, я отобрал несколько таких, которыми особенно восхищаюсь. Когда я пишу о каком-либо сражении, то использую шканечные журналы, официальные письма, рапорты, воспоминания современников и участников, чтобы подтвердить каждую деталь. С другой стороны, я не чувствую себя рабом, прикованным к точной хронологии событий; дотошный морской историк заметит, что сражение сэра Джеймса Сомареса в Гибралтарском проливе произошло после сбора урожая. Он также заметит, что по крайней мере одно из описанных мной сражений «Софи» произошло совсем с другим шлюпом, хотя и с таким же парусным вооружением. Действительно, используя документы, стихотворения, письма, я позволил себе ряд вольностей. Короче говоря, порой j'ai pris mon bien la ou je l'ai trouve [3], и в литературно допустимых пределах общеисторической точности я изменял имена, географические названия и второстепенные события, чтобы они вписались в канву моего повествования.

Я придерживаюсь следующей точки зрения. Достойных восхищения людей того времени — таких, как Кокрейн, Байрон, Фальконер, Сеймур, Боскавен, и многих других, не столь знаменитых моряков, из которых я в известной степени лепил моих персонажей, — лучше всего прославить их собственными делами, а не вымышленными подвигами. Подлинность — вот чистый бриллиант, поэтому отзвуки их речений имеют непреходящую ценность.

Мне хотелось бы выразить благодарность за советы и помощь, которую я получил от знающих и бесконечно терпеливых сотрудников Public Records Office [4]и Национального Морского музея в Гринвиче, а также командира корабля британского королевского флота «Виктори». Польза, которую он принес книге, так же велика, как и его доброта.