Белое дело в России: 1917-1919 гг. - Василий Цветков Страница 53

Итог подвели «Биржевые ведомости», отмечавшие: «Как бы ни относиться принципиально к этому суррогату парламента, раз признана настоятельная необходимость создать орган общения Временного правительства с населением, хотя бы при помощи более чем несовершенного представительства, то правы те, которые настаивали, чтобы этот орган был и создан и созван Временным правительством… как бы велик ни был авторитет Демократического совета или Центрального исполнительного комитета Советов в глазах отдельных групп и классов населения, это все-таки организации без определенных функций, лишенные общенародного характера, государственно-правовой санкции, а следовательно, и общенационального значения».

В Предпарламенте работало 12 комиссий, председательство в которых поручалось представителям «социалистических организаций», а товарищами числились представители «цензовиков». В комиссии по обороне ведущее место занимали генерал Алексеев и войсковой старшина А. И. Дутов, а товарищем председателя был Шингарев. В комиссии по иностранным делам работал П.Б. Струве. Важно отметить, что Струве и Алексеев (а также Н.А. Бердяев и В. В. Шульгин) были проведены в качестве делегатов от Совета общественных деятелей. Товарищем председателя комиссии по выработке мер для борьбы с анархией и контрреволюцией числился Винавер. Набоков, бывший товарищем председателя в комиссии по иностранным делам, назвал создание коалиционного правительства с участием кадетов, открытие Совета Республики «последней попыткой противопоставить нечто растущей волне большевизма» (25).

С позиций формирования политического курса Белого движения создание Совета Республики можно считать первым опытом создания модели управления, при которой единоличная власть пыталась опереться на относительно широкий представительный фундамент. Позднее подобная модель будет неоднократно практиковаться с целью достижения легитимности белых диктатур на подконтрольных им территориях.

Совет Республики начал работу 5 октября 1917 г., но уже днем 25 октября 1917 г. был «низложен» действиями Петроградского военно-революционного комитета, как и Временное правительство.

Что же касается многочисленных общественно-политических и военных структур, составлявших реальную или потенциальную основу будущего Белого движения, то после «подавления корниловщины» многие из них либо оказались под запретом (Союз офицеров), либо отошли от легальной работы (Военная лига, Союз воинского долга и др.). Остававшиеся легальными возможности противодействия «социалистическим экспериментам» советской власти и деструктивным действиям Временного правительства концентрировались главным образом вокруг генерала Алексеева, ставшего, правда на несколько дней, начальником штаба Главковерха Керенского, а также осуществившего арест Корнилова и ставшего членом Предпарламента. Возможно, именно эти обстоятельства способствовали ему, бывшему начальнику штаба Главковерха, в создании «Алексеевской организации», ставшей основой будущей Добровольческой армии.

Считая первоначальным планом создания организации наброски в записной книжке Алексеева от 18–20 октября 1917 г., нельзя не отметить наличие в них характерного для конспиративной работы разделения на пятерки-«звенья» (5 офицеров, 50 солдат), состав которых подбирался офицерами «на свою ответственность» из своих подчиненных («10 солдат своей части, георгиевских кавалеров», «исключительно добровольцев»). Звенья объединялись в роты, а роты – в полк. Но, с другой стороны, «организация» повторяла принципы создания ударных подразделений из наиболее боеспособных солдат и офицеров, формально продолжавших «оставаться в составе своих полков». «Организация» декларировала «отсутствие партий», «отказ от политики», и поэтому военная составляющая в ней сразу стала преобладать над политической, хотя план Алексеева и предусматривал создание при «организации» специальной «политической части» (позднее воплощенной в Политической канцелярии во главе с полковником Я.М. Лисовым). Финансирование предполагалось как в форме «сбора средств», так и за счет «самообеспечения» (одно из звеньев-«пятерок» составляло «кооператив») (26).

Первоначальный сценарий выступления «Алексеевской организации» мало чем отличался от плана «Союза офицеров» в канун выступления Корнилова: «При неизбежном новом восстании большевиков, когда Временное Правительство окажется неспособным его подавить, выступить силами организации, добиться успеха и предъявить Временному Правительству категорические требования к изменению своей политики». Показательно, что ударные батальоны еще в дни «корниловского выступления» были готовы к защите Ставки и по инициативе командира 1-го ударного революционного полка полковника В. Манакина еще 27 августа 1917 г. настаивали на незамедлительном созыве в Могилеве «съезда командиров всех ударных частей и частей смерти» (27).

Осенью 1917 г. Алексеев продолжал активно использовать свои личные знакомства со многими ведущими российскими политиками, легальными (Предпарламент) и запрещенными структурами, вынужденными прекратить свою деятельность («Республиканский Центр»). На заседании Совета Республики 10 октября 1917 г. Алексеев критиковал правительственную политику за частую смену командного состава и настаивал на «немедленном возвращении в ряды армии офицеров, обвинявшихся по подозрению в контрреволюционности». Несмотря на то что уже 31 августа Керенским был опубликован приказ, запрещавший «политическую борьбу в войсках», самочинные «заарестования начальников» и «смещения и устранения от командных должностей начальствующих лиц», без санкции следственных властей или прокурорского надзора, революционное беззаконие в армии и на флоте стремительно нарастало (28). После «подавления корниловщины» в армии были произведены «проверки благонадежности» и в отставку было отправлено около 15 тысяч офицеров и более 20 чинов высшего командного состава. Алексееву приходилось заботиться о трудоустройстве офицеров, ставших безработными. В письме к Родзянко он отмечал: «Если Москва и Петроград соберут по 200.000 р., мы обеспечены и протянем руку помощи не только привлеченным, но и некоторым выброшенным на улицу офицерам в связи с делом Корнилова. Таких много… нам нужно образовать комитет для сбора и передачи средств». Алексеев договорился о приеме группы уволенных офицеров на фабрику «1-го Российского товарищества воздухоплавания» с ее директором С. С. Щетининым (губернатор Екатеринославской губернии в 1919 г.).

Для прикрытия подпольной работы использовались также благотворительные и медицинские организации. Алексеев реорганизовал существовавшее в Петрограде, основанное еще в 1880 г., общество «Белый Крест» (его возглавила супруга генерала) и структурное подразделение Общества борьбы с туберкулезом «Капля молока». Переводить средства и пожертвования этим и подобным организациям было гораздо проще, чем непосредственно финансировать боевые политические формирования. Социальная направленность их работы не должна была вызывать подозрений. «Белый Крест», одновременно с переездом Алексеева из Петрограда в Ростов-на-Дону, открыл здесь свое отделение и с начала ноября располагал уже лазаретом, перевязочным пунктом, складом обмундирования и «отделением пропаганды», работая совместно с «Алексеевской организацией». Даже после занятия Ростова красногвардейцами в феврале 1918 г. «Белый Крест» не только продолжал снабжать Добровольческую армию медикаментами и бельем, но и отправлял в ее ряды офицеров и юнкеров, готовил антибольшевистское восстание. «Капля молока» была «одновременно и питательным пунктом, и нелегальным управлением «этапного коменданта» – члена Правления «Общества», полковника П. А. Веденяпина, направлявшего добровольцев из Петрограда «лечиться на минеральных водах» (29).