Свитки Мертвого моря - Майкл Бейджент Страница 52

Дамасский документ перекликается также с Уставом общины и Свитком Войны, поскольку в нем также говорится о личности Мессии (или, возможно, сразу двух Мессиях), которые должны прийти в «Дамаск». Одним из них будет пророк или «Толкователь Закона», условно называемый «Звезда», а другой – потомок царей из дома Давида, именуемый «Скипетр». Далее в пяти местах текста сделан акцент на единой фигуре, «Мессии Аарона и Израиля».

Значение этой фигуры Мессии будет рассмотрено ниже. А здесь необходимо сказать несколько слов об использовании слова «Дамаск» в качестве названия Кумрана. Для большинства христиан название «Дамаск» сразу же ассоциируется с тем местом из 9 главы Книги Деяний святых апостолов, где оно употреблено в отношении крупного города в Сирии, нынешней столицы Сирийской Арабской Республики. Именно на дороге в Дамаск Савл Тарсянин, как повествует одно из самых волнующих мест в Новом Завете, пережил обращение и стал апостолом Павлом.

Согласно 9 главе книги Деяний, Савл был своего рода инквизитором и гонителем, которому первосвященник Иерусалимского Храма поручил преследовать общину евреев­еретиков – тех самых «первых христиан», – обосновавшуюся в Дамаске. Священники Иерусалимского Храма были коллаборационистами, сотрудничавшими с оккупантами­римлянами, и Савл выполнял роль одного из их агентов. В Иерусалиме он, по слухам, уже принимал активное участие в гонениях против «ранней церкви». Действительно, если верить Книге Деяний, он был лично причастен к преследованиям, которые повлекли за собой побитие камнями и мученическую смерть исповедника архидиакона Стефана, которого последующее христанское предание провозгласило первым мучеником, пострадавшим за Христа. Впоследствии Павел и сам признавал, что его гонения обрекли его жертву на смерть.

Движимый фанатичным усердием гонителя, Савл поспешил в Дамаск, чтобы выследить членов «ранней церкви», обосновавшихся там. Его сопровождала группа единомышленников, по всей видимости – вооруженных. Кроме того, Савл имел при себе ордера на арест, выданные первосвященником Иерусалимского Храма.

В те времена Сирия не была частью Израиля, а являлась отдельной римской провинцией, котороя управлялась римским легатом и не имела ни административных, ни политических связей с Палестиной. Но в таком случае какую силу могли иметь там приказы, подписанные иерусалимским первосвященником? Римская империя вряд ли санкционировала бы действия самочинных «карательных отрядов», переходивших из одной провинции в другую, проводя аресты, устраивая смертные казни и всячески угрожая гражданскому миру и порядку. Согласно официальной политике римских властей, терпимой считалась любая религия, при условии, что она не представляла угрозы для властей и сложившегося общественного строя. Несомненно, «карательный отряд» из Иерусалима, осмелившийся действовать в Сирии, сразу же встретил бы жесткие ответные меры со стороны римской администрации, – меры, предотвратить которые не посмел бы никакой первосвященник, собственное положение которого зависело от благосклонности римских властей. Но в таком случае каким же образом мог Савл Тарсянин, да еще в сопровождении воинов первосвященника, осуществить свою карательную экспедицию в Дамаск – разумеется, если под Дамаском понимать столицу провинции Сирия?

Если же под «Дамаском» имелся в виду Кумран, то экспедиция Павла неожиданно приобретает вполне реальный исторический смысл. В отличие от сирийского Дамаска, Кумран действительно расположен на территории, на которую распространялась законная юрисдикция иерусалимского первосвященника. Сюда иерусалимский первосвященник имел полное право посылать отряд «карателей», чтобы изгнать еврейских еретиков из Кумрана, находившегося всего в двадцати милях от столицы, неподалеку от Иерихона. Подобная акция вполне отвечала духу политики римлян, которые стремились не вмешиваться во внутренние раздоры жителей покоренных стран. Другими словами, евреи имели полное право преследовать других евреев-инакомыслящих в пределах своих исконных территорий, до тех пор пока такие акции не затрагивали полномочий римской администрации. А поскольку иерусалимский первосвященник был всего лишь марионеткой в руках римлян, римляне могли лишь приветствовать его усилия расправиться со своими взбунтовавшимися единоверцами.

Хотя это объяснение и выглядит исторически вполне убедительным, оно поднимает целый ряд спорных вопросов. По мнению международной группы, Кумранская община состояла из иудейских сектантов – так называемых ессеев, представителей аскетической секты пацифистского толка, которые не имели никаких контактов ни с ранним христианством, ни с «основным руслом» развития иудаизма той эпохи. И тем не менее Савл, по свидетельству Книги Деяний, отправился в Дамаск, чтобы продолжить гонения против членов «ранней церкви». И здесь возникает дилемма, одинаково провокационная и для христианского предания, и для консенсуса международной группы, которая упорно уклонялась от взгляда на вопрос в целом. Либо члены «ранней церкви» нашли приют в Кумранской общине, либо «ранняя церковь» и Кумранская община представляли собой одно и то же. В любом случае Дамасский документ показывает, что тексты свитков Мертвого моря невозможно изолировать от истоков возникновения христианства.

Толкование на Аввакума

Из всего корпуса текстов, известных как свитки Мертвого моря, свиток Хабаккук Пешер, или Толкование на Аввакума, найденный в пещере 1, пожалуй, ближе всего подходит под определение хроники общины или, во всяком случае, свода некоторых важнейших событий в ее истории. В частности, он упоминает о том же споре в общине, о котором говорится в Дамасском документе. Этот спор, явившийся причиной наметившегося раскола, по всей вероятности, стал весьма прискорбным событием в жизни Кумранской общины. Он упоминается не только в Дамасском документе и Толковании на Аввакума, но и в четырех других кумранских текстах; кроме того, косвенные ссылки на него присутствуют в четырех других текстах. [72]

Толкование на Аввакума, как и Дамасский документ, рассказывает о том, как некоторые члены общины, побуждаемые к тому загадочной фигурой, именуемой «лжец», нарушили Новый Завет и перестали хранить верность Закону. Это и легло в основу конфликта между ними и главой общины, так называемым «Праведным Учителем». Есть в текстах и упоминание о «недостойном священнике». Сторонники точки зрения консенсуса были склонны усматривать в «лжеце» и «недостойном священнике» два разных прозвища одной и той же личности. Однако не так давно Эйзенман убедительно доказал, что «лжец» и «недостойный священник» – это два совершенно разных персонажа, никак не связанных между собой. Сн ясно показал, что «лжец», в отличие от «недостойного священника», был выходцем из самой Кумранской общины. Будучи принят в общину и став ее членом, находившимся на более или менее хорошем счету, он впоследствии изменил ей. Таким образом, этот человек был не только врагом общины, но и предателем. Напротив, «недостойный священник» – это явный чужак, представитель высшего священства, заправлявшего всеми делами в Храме. И хотя он тоже враг, он, по крайней мере, не предатель. Что делает его особенно важным для нас – так это ключ, который он предлагает для датировки событий, упоминаемых в Толковании на Аввакума. Если «недостойный священник» являлся членом административных органов Храма, это означает, что Храм еще стоял и его структуры работали. Другими словами, действия «недостойного священника» предшествовали захвату и разрушению Храма римскими войсками.