Свитки Мертвого моря - Майкл Бейджент Страница 51

Итак, подводя итог сказанному, надо признать, что свидетельства Храмового свитка противоречат мнению консенсуса международной группы по трем основным позициям:

1. Согласно мнению консенсуса, Кумранская община не имела никаких связей ни с Иерусалимским Храмом, ни с «официальным» иудаизмом той эпохи. Как и Медный свиток, Храмовый свиток со всей определенностью показывает, что Кумранская община поддерживала тесные связи с первосвященниками Храма и правящей теократией.

2. Согласно тому же консенсусу, предполагаемые кумранские «ессеи» были настроены очень дружелюбно по отношению к Ироду. Однако Храмовый свиток содержит несколько весьма специфических критических выпадов против Ирода и его династии. [69]В любой другой ситуации подобные выпады были бы бессмысленны.

3. По мнению консенсуса, сам Храмовый свиток, как и все прочие кумранские тексты, следует датировать предхристианской эпохой. Однако содержание самих свитков указывает на целый ряд обстоятельств, которые могли иметь место только в эпоху правления династии Ирода, то есть в I в. н.э.

Дамасский документ [70]

Дамасский документ был известен в научном мире задолго до открытия в Кумране свитков Мертвого моря. Но из-за отсутствия сведений об историческом контексте, ученые не знали, как его интерпретировать. Однако в конце прошлого, XIX в. на чердаке одной старинной синагоги в Каире была обнаружена так называемая гениза – хранилище обветшалых списков религиозных текстов, самые ранние из которых датировались IX в. н.э. В 1896 г. несколько фрагментов из этой генизы попали в руки Соломона Шехтера, лектора Кембриджского университета, который тогда случайно был в Каире. Оказалось, что один из фрагментов содержит первоначальный древнееврейский оригинал текста, который на протяжении нескольких тысячелетий был известен только во вторичных переводах. Эта находка побудила Шехтера продолжить поиски. В декабре 1896 г. он получил в свое распоряжение все содержимое генизы – ни много ни мало 164 ящика с рукописями, в которых хранилось более 100 тыс. фрагментов, – и доставил это сокровище в Кембридж. В этом море материалов и были обнаружены два древнееврейских списка текста, получившего впоследствии название Дамасский документ. Варианты, найденные в генизе каирской синагоги, явно представляли собой позднейшие списки куда более древних текстов. Тексты были неполными; в них отсутствовали и конец и, по всей видимости, большие фрагменты в середине свитков. В довершение всего фрагменты были перепутаны, и их порядок оказался нарушен. Но даже в таком виде Дамасский свиток воспринимался как крайне провокативный и даже потенциально взрывоопасный материал. Впервые Шехтер опубликовал его фрагменты в 1910г. В 1913 г. Р. Чарльз опубликовал репринтное воспроизведение этого документа в составе своего компилятивного свода «Апокрифы и псевдоэпиграфы Ветхого Завета».

Когда Эйзенману удалось получить и распространить через «Biblical Archaeology Review» компьютерную распечатку, содержавшую опись всех кумранских материалов, находившихся в руках международной группы, в ней были указаны дополнительные варианты и/или фрагменты Дамасского документа. Будучи кумранскими материалами, они, естественно, оказались куда более древними, чем списки из генизы каирской синагоги, и, по всей вероятности, куда более полными. Именно кумранские параллели и фрагменты Дамасского документа имели в виду Эйзенман и Филип Дэвис из Шеффилдского университета, когда обращались к Джону Страгнеллу с запросом о предоставлении им доступа к свиткам, получив в итоге в 1989 г. крайне огорчивший их отказ. Почему же этот документ стал, образно говоря, яблоком раздора?

Дело в том, что Дамасский документ повествует о судьбе остатков еврейского народа, который, в отличие от своих единоверцев, сохранил верность Закону. Среди них находился и уже знакомый нам Праведный Учитель. Он, как и Моисей, увел их в пустыню, в место, именовавшееся Дамаск, где они и заключили обновленный «Завет» с Богом. Многочисленные текстуальные отсылки со всей ясностью показывают, что это – тот же самый Завет, который уже упоминался в тексте Устава общины в Кумране. При этом очевидно – никто из ученых не пытается это оспаривать, – что в Дамасском документе говорится о той же общине, что и в кумранских свитках.

Однако в документе сказано, что местонахождением общины был «Дамаск».

Из контекста документа со всей очевидностью следует, что место в пустыне, названное «Дамаском», никак не могло быть сирийским Дамаском – крупным городом, испытавшим сильное римское влияние. Не мог ли «Дамаск», упоминаемый в документе, быть на самом деле Кумраном? Остается не вполне ясным, для чего потребовалось маскироваться подобным образом? Однако опасения перед врагами, желание избежать последствий восстания 66 г. н.э. – все это достаточно веские основания, чтобы не упоминать Кумран под его настоящим названием. В любом случае вряд ли можно считать простым совпадением то, что, судя по той же компьютерной распечатке, в кумранских пещерах найдено в общей сложности не менее десяти экземпляров и фрагментов Дамасского документа. [71]

Дамасский документ, как и Устав общины, включает в себя целый ряд нормативных актов и установлений. Некоторые из них практически идентичны установлениям Устава общины. Однако в нем есть и ряд дополнительных положений, на двух из которых стоит остановиться. Один из них касается брака и детей, что является неопровержимым свидетельством того, что члены Кумранской общины вовсе не были «ессеями» – хранителями целибата, как то утверждал отец де Во. Второй же – прямо и открыто, словно речь идет об общеизвестном деле, – говорит о других братских общинах, рассеянных по всей Палестине. Другими словами, Кумран вовсе не был изолированной от внешнего мира общиной, как полагал тот же отец де Во.

С особой суровостью Дамасский документ выступает против трех видов преступлений, распространенных, в частности, среди врагов «Праведного», тех, кто предпочли принять «Новый Завет». Этими преступлениями считались обладание богатством, осквернение Храма (преступление, упоминаемое и в Храмовом свитке), а также весьма ограниченное определение прелюбодеяний – наличие более одной жены или брак с племянницей. Как показал Эйзенман, Дамасский документ здесь перекликается с Храмовым свитком, ссылаясь на беззаконие особого рода, распространенное в эпоху правления династии Ирода. Кроме того, он отражает споры в общине, которые с большей определенностью упоминаются в других свитках Мертвого моря, в частности – Толковании на Аввакума. В этом споре участвовал персонаж, названный «лжецом», который уклонился от учения общины и сделался ее врагом. Дамасский документ предает проклятию тех, «кто вступает в Новый Завет на земле Дамаска и вновь предает и нарушает его». А вскоре после этого документ говорит о тех, которые «бежали к лжецу».