Казаки против Наполеона. От Дона до Парижа - Андрей Венков Страница 5

Великий полководец, относившийся к казакам со смешанным чувством ненависти и восхищения (о чем будет сказано ниже), не разглядел важнейшую составляющую в подготовке казака — «сыгранность», сработанность с такими же казаками.

Обе эти составляющие — индивидуальная подготовка и сработанность с товарищами — готовились всей системой воспитания и обучения молодого казака.

С момента возникновения казачества на Дону было известно своеобразное ученичество. Существовали группы «молодых товарищей», которых также называли «чурами» (от тюркского «джура» — слуга). Они выполняли функции оруженосцев при казаках (как пажи при рыцарях), а в мирное время выполняли в Войске всю черную работу. Обучение проходило на практике, и, научившись по-настоящему воевать, уцелевшие чуры со временем становились полноправными казаками.

По мере того как общество становилось замкнутым и все больше пополнялось за счет своих же казачьих детей, функции военных слуг (пажей, оруженосцев) в определенной степени были перенесены на казачат.

С 3-х и примерно до 13 лет мальчик наряду с женщинами выполнял в доме и по хозяйству всю черную работу. Отличительной чертой этого периода в его жизни было отсутствие штанов, ношение одной длинной рубахи. Лишь в 12—13 лет он получал право одеть штаны с лампасами — знак принадлежности к воинскому сообществу.

И в это же время старшие родственники и даже старшие братья начинали обучать ребенка необходимым для воина навыкам — верховой езде, стрельбе, приемам рукопашного боя. Мальчик проходил ряд инициации и во время них уже с трех лет демонстрировал умение владеть конем, а затем скакать, стрелять, драться, бороться и участвовать в военных играх.

Практическое обучение сопровождалось «словесностью» — рассказами о славных победах и героических предках.

Воспитание проходило не только и не столько в семье. С малых лет все дети казачьего поселения объединялись в своеобразные «шайки» и в свободное от занятий по хозяйству время играли в разные военные игры, либо «сражались» со сверстниками из других поселений или «краев» (кутков) станицы или хутора. Старые казаки не видели ничего зазорного в том, чтобы участвовать в этих играх, показывать приемы построения, перестроения, приемы коллективного нападения и защиты.

С определенного времени мальчика учили не только учиться, но и обучать. У него появлялись младшие братья или племянники, которым уже он передавал свой небольшой опыт.

Пройдя ряд инициации, подросток примерно с 17 лет переходил в следующую возрастную категорию — выростка. С этого времени он (вернее — его семья) получал положенный ему пай земли и угодий и на него возлагались различные натуральные повинности всем сообществом. В основном это были различного рода дежурства и задания по принципу «подай — принеси — стой там — иди сюда». В Черкасске, среди донской казачьей элиты, чьи дети изначально готовились в «казачьи чиновники» (офицеры), казачата привлекались к таким заданиям с 10—13 лет (пример М.И. Платова, многочисленных Иловайских, Грековых, Мартыновых, Карповых, Кутейниковых).

Весь этот период в свободное от повинностей и забот по хозяйству время продолжаются «воинские забавы», которые становятся все менее безобидными, все более приближенными к реальным боям, дракам, перестрелкам (уже в 70-е годы XX века в станице Вешенской у автора этих строк с головы сбивали стиральную резинку выстрелом из пневматического ружья).

С 19 лет юноша приводился к присяге, и его привлекали к служебным обязанностям «по Войску» — конвоированию грузов, арестантов, почтовому разгону внутри Войска. На реальную службу в полки старались посылать лишь с 21 года. Казаков из одного хутора и станицы обычно зачисляли в одну сотню.

В итоге на службу выходили прекрасно индивидуально подготовленные, инициативные, «сработавшиеся» бойцы.

И еще одно качество вырабатывала такая система воспитания. Поляк на русской службе Ксаверий Бискупский, оказавшийся в 1812 г. вместе с казаками в партизанском отряде А. Фигнера, отметил характерную черту, отличающую казаков от других кавалеристов отряда, — «удивительно, как самосохранны всегда и везде».

В экстренных случаях, в 1812 г., когда все взрослое мужское казачье население выступило в поход, запасные полки были составлены «из оставшихся здесь 19, 18 и 17-летних малолетков, не бывших еще у присяги, тех из них, которые по росту и виду своему способны к служению… с придачею к ним в каждый десяток по 2 и более старых казака, имеющих хотя малую к тому способность и годность». Полки должны были быть «в такой исправности и готовности, чтобы по первому востребованию… на походную службу могли поспешнейше из домов своих выступить и действовать, как повелено будет». Через год эти полки из малолетков действительно выступили на войну…

Знаменитый писатель Фредерик Стендаль (он же Анри Мари Бейль), в молодости — драгунский офицер, участник Наполеоновских войн, написал такие строки в своем «Vie de Napolon» («Жизнь Наполеона») в 1818 г.: «Я видел, как двадцать два казака, из которых самому старшему, служившему второй год, было лишь двадцать лет, расстроили и обратили в бегство конвойный отряд в пятьсот французов; это случилось в 1813 году, во время Саксонской кампании…»

И позже, в начале XX века, во время Верхне-Донского восстания, к повстанцам примкнули «деды и подростки», которых сразу же поставили в строй. «…Достаточно было нескольких перестроений, как казаки поняли и приспособились к конному делу».

Естественно, подготовленные молодые казаки не были «машиной для убийства». А.К. Денисов вспоминал, как во время схватки, когда сам Денисов саблей отбивался от двух поляков, молодой казак его полка Варламов «подскакал к одному из моих врагов сзади, нацелился в него дротиком, но не бьет. Я закричал ему: «бей!», и тогда только Варламов сильно ударил поляка… При этом объясню, почему Варламов медлил бить врага: 16-ти лет отдан он был мне на службу, дабы заранее приобвык к перенесению военных трудов, и состоял он при мне для посылок. Несколько раз Варламов оказывал свою отважность, но редко пускал я его в бой; теперь же, увидев меня в опасности, он оторопел, смешался до того, что не нашелся что делать, пока я его не ободрил».

Обучение продолжалось и на поле боя. А.К. Денисов вспоминал, что под стенами одной турецкой крепости «турецкая конница выезжала из крепости, но наши полки не имели приказания сражаться и оставались посему в бездействии; в левой же стороне, куда пошел с особым корпусом генерал Кутузов, казаки под командою Платова весьма наездничали. Конечно, Платов, пользуясь случаем, приучал новых казаков».

Иностранные исследователи выделяли бесспорную подготовку казаков: «…Главную силу русской конницы составляли… казаки, которые при объявлении войны призывались в огромном числе под знамена и действительно оказали выдающиеся услуги… Казаки, занимающиеся дома хлебопашеством и скотоводством, с детства приучаются ездить верхом и дают такую неутомимую, выносливую конницу, какой нельзя встретить ни в какой другой стране Европы… Их умение ездить верхом, управлять лошадью и владеть оружием позволяло им не бояться и не избегать рукопашного боя».