Сказания Древней Японии - Садзанами Сандзин Страница 46

В те далекие времена, когда столица Японии была еще в Нара ^[125], жил-был себе знатный министр, удайдзин ^[126], Фудзивара по фамилии, а именем Тоёнари. Его супруга, Мурасаки, была добрая и хорошая госпожа. Все бы хорошо, да не благословила их судьба детьми, и супруги постоянно тосковали об этом. Потолковав однажды между собой, собрались они и, совершив в посте и молитве поклонение богине Каннон в Хасэ ^[127], вознесли ей горячие моления свои о ниспослании им ребенка. От души была молитва их, и вняла ей богиня. И зачала Мурасаки, и появилась на свет у нее дочь. Возликовали супруги и нарекли ей имя Хасэ-химэ ^[128], ибо богиней Каннон в Хасэ ниспослана она была им; и стали растить ее, оберегая, как бабочку, холя, как цветок. Эта-то самая Хасэ-химэ пожалована была впоследствии в награду за свой дар слагать песни званием тюдзё ^[129] и стала с тех пор известна под именем Тюдзё-химэ. А если рассказать по порядку, так было это так.

Вскоре после рождения дочери Мурасаки занемогла, и чем дальше, тем хуже да хуже становилось ей.

И лечили ее, и ухаживали за ней.

Выбивался из сил врач, меняли лекарство на лекарство, а все не помогало. Не в руках людских земная жизнь эта, и, как солнце вечерней порой, закатилась она, закатилась навсегда для Мурасаки.

В то время Хасэ-химэ едва-едва исполнилось три года, и не успел ребенок еще отличать, где восток, где запад. Призвала ее перед смертью своей мать, привлекла к изголовью и, гладя любовно головку, заговорила, внушая ей:

– Хасэ-химэ, дочь моя! Не поправиться мне, не подняться уже больше. Передо мною смерть моя. Но хоть и умру я, хоть не будет меня на свете этом, будь кроткой, послушною, доброй такою расти! Не серди нянек и мамок твоих, не затрудняй, не обременяй тех, кто ходит за тобою, кто подле тебя. А еще!.. Если введет вместо меня отец в дом другую мать для тебя, считай ее, эту другую, как за родную мать твою и люби и почитай ее не меньше, чем отца твоего. А когда вырастешь, когда станешь большою, с почтительностью и искренностью служи старшим, жалость и милосердие проявляй к тем, кто ниже тебя. И так держи себя, так поступай всегда, чтобы не пали на тебя ненависть и злоба людская. И будешь тогда ты примером и образцом прекрасной, совершенной женщины.

Безмолвно, не шевелясь, чинно сложив на коленях руки, внимала словам матери Хасэ-химэ, крепко запечатлелось все в душе малого ребенка. И навсегда врезались в сердце Хасэ-химэ предсмертные слова матери. А время шло. И росла да росла Хасэ-химэ и стала девушкой; сердечной, приветливой, умной, хорошей девушкой выросла она.

За это время отец ее, Тоёнари, во второй раз ввел супругу в дом свой. Тэруё называлась она. Злого и дурного характера была новая госпожа, как есть полная противоположность Хасэ-химэ. Но по отношению к Хасэ-химэ приходилась она вместо матери, и девушка отнеслась к ней со всей сердечностью, выказывая ей величайшую почтительность и любовь, как завещала ей Мурасаки. Несмотря на это, Тэруё, потому ли что это был не ее собственный ребенок, видела в ней как бы помеху себе и решительно ничуточки не проявляла нежности и ласки к ней.

Случилось однажды Хасэ-химэ и Тэруё быть во дворце микадо. В это время как раз во дворце был пир по случаю смотрения цветов, и для услаждения микадо двое должны были играть на инструментах перед повешенной циновкой, закрывавшей от взоров божественный лик. Хасэ-химэ пришла очередь играть на кото, а Тэруё – на сё ^[130]. Хасэ-химэ от природы была способна и понятлива и, выучившись раз чему-нибудь, уже не забывала этого. Она отлично сыграла свою партию на кото и удостоилась получить разные дары в награду за свою игру.