Иван Грозный и Стефан Баторий. Схватка за Ливонию - Витольд Новодворский Страница 44

Замойский пообещал сделать все, что сможет, но зависело от него, признаться, немногое. Он дал слово, что донесет их просьбы о выплате положенного содержания до короля, но знал, что платить королю нечем. Впрочем, ротмистры вышли от него приободренные уже тем, что смогли донести свои беды до высокого начальства. К тому же они услышали отчасти то, что хотели услышать, — что король не преминет обратиться за советом, как вести дальше осаду, не только к сенаторам, но и к офицерам.

Баторий и в самом деле устроил несколько совещаний с участием ротмистров, но толку от этого вышло мало. Мнения высказывались самые разнообразные. Одни советовали сделать пролом в другом месте и снова штурмовать крепость. Другие были категорически против этого, поскольку неудача могла привести к катастрофе. Иные, прежде всего литовцы, настаивали на отступлении, говоря, что солдаты не перенесут морозов и недостатка продовольствия. Они ссылались на высокую смертность в войске от болезней уже сейчас — а что будет, когда придут настоящие холода и солдатский паек волей-неволей придется урезать? И даже то, что как раз в это время привезли порох из Риги, не развеяло подобного рода настроений; присланного пороха оказалось недостаточно, и выстрелы все равно приходилось экономить.

В разгар всех бесплодных споров прибыл из своей экспедиции под Псков трокский каштелян Христофор Радзивилл. Баторий послал его еще в начале июля из Дисны к Днепру, чтобы отбросить неприятеля, опустошавшего Могилевскую и Шкловскую области. Но московиты сами ушли в свои пределы, и Радзивиллу оказалось нечего делать в тех местах; он стал просить короля, чтобы тот ему разрешил преследовать отступающих врагов. Баторию не хотелось оставлять приднепровскую границу беззащитной, но он все‑таки согласился удовлетворить просьбу Радзивилла. По инструкции, данной королем, трокский каштелян должен был идти к Дорогобужу, затем повернуть к крепости Белой и засесть у Холма, чтобы отвлекать силы русских, когда главная армия подступит к Пскову.

Радзивилл выступил в поход из Витебска 5 августа, но, узнав по пути, что в окрестностях Великих Лук, Усвята и Велижа действуют отряды московитов, повернул к Велижу. Поход получился сложный: пришлось прокладывать дорогу через леса по топким местам; лошади не раз проваливались в трясину. Навстречу Радзивиллу выступил из Великих Лук Филон Кмита с 2000 всадников и Гарабурда во главе 600 татар, бывших в литовском войске. Два отряда встретились у Покровского монастыря, на берегах реки Немези, в расстоянии десяти верст от Торопца ^[115].

Тут литовские фуражиры захватили в плен двух московских разведчиков, которые сообщили, что в трех милях находятся русские. Тогда Радзивилл выслал против них отряд в 700 легковооруженных всадников под начальством Богдана Огинского.

Авангард этого отряда встретил на своем пути четыре караула московитов; первые три караула бежали, а четвертый принял бой. Бежавшие московиты тем временем сообщили о приближении поляков своему войску, которое сумело подготовиться к встрече Огинского и едва не разбило его в пух и прах; положение спас командир польского эскадрона Иордан Спыток, который со своими людьми весьма вовремя появился на поле сражения. Русские не выдержали неожиданного удара и обратились в бегство; поляки их преследовали. Во время этого сражения пала по меньшей мере сотня московитов ^[116].

От пленников Радзивилл и Кмита узнали, что значительные силы неприятеля собраны под Ржевом ^[117], и повернули к этому городу. Они разделили свой семитысячный отряд на три части: на левом фланге шли пешие казаки, на правом — татары Гарабурды, а центре расположились Радзивилл и Кмита с литовцами и поляками. Чтобы облегчить движение через лес, взяты были только небольшие орудия. Ко Ржеву подошли, нигде не встретив сопротивления ^[118]. Затем Радзивилл повернул в сторону и остановился под Зубцовом, у Волги, в расстоянии пяти миль от неприятельского войска. Отсюда он отправил татарский отряд под началом Алимбека за Волгу, в направлении к Старице, где в то время находился сам Иван. Татары навели страху в окрестностях Старицы и подошли к городу так близко, что царь из окон дворца видел своими собственными глазами зарево пожаров от пылавших вокруг селений. Это сильно напугало Ивана, и он услал ночью из Старицы свою жену и сыновей и хотел сам бежать ^[119]. Войско, находившееся при нем, было весьма незначительно, поскольку он отправил 3000 человек на помощь Ржеву, не предполагая, очевидно, что враги осмелятся напасть на Старицу.

Иван отправил разведчиков, чтобы узнать, как велики силы неприятеля. Они захватили несколько татар и польских фуражиров, но сведения, добытые ими, особой ясности в происходящее не добавили. Иван не знал, что ему предпринять; замешательства ему добавило бегство постельничего Даниила Мурзы, который мог сообщить врагам сведения о затруднительном положении царя. Но Мурза представил силы Ивана в преувеличенном виде ^[120], и Радзивилл, боясь оказаться против многочисленного врага, отверг дерзкий план, составленный Филоном Кмитой, который предлагал напасть на царя и захватить его в плен ^[121]. Вместо этого Радзивилл, согласно инструкции Батория, повернул к Холму. По пути экспедиция сожгла деревни Оковцы и Селижарово ^[122], обратила в бегство московский отряд, шедший из Торопца, и разбила наголову другой у какой‑то Павловой горы ^[123].