Иван Грозный и Стефан Баторий. Схватка за Ливонию - Витольд Новодворский Страница 43

15 сентября Замойский получил известие, что по реке Великой движутся на судах на помощь городу московиты; гетман выставил стражу, но все равно два московских судна проскользнули в город. Тогда Замойский поставил на реке две барки и разместил в одной 100, а в другой 60 немецких пехотинцев; саму же реку перегородили бревнами и цепями ^[110].

В ночь с 16 на 17 сентября московский отряд пытался на 17 судах пробраться в город, но наткнулся на заграждение и был разбит стражей. Московиты успели высадиться на противоположном берегу реки, но были встречены здесь венгерским отрядом, который стал преследовать. В погоню посланы были и польские всадники. Одни московиты были убиты, другие утонули; 150 человек попали в плен, в том числе и один воевода; другой воевода погиб в сражении ^[111]; захвачены были и все суда, за исключением одного, которому удалось ускользнуть.

После штурма в лагере Батория наступило затишье: крепость не обстреливали за недостатком пороха ^[112]. Королевская армия занялась устройством подкопов в трех местах, производя два подкопа без особенных предосторожностей, чтобы отвлечь внимание русских от третьего подкопа, о существовании которого даже в лагере Батория не многие знали. Узнав от перебежчика, где устраиваются первые два подкопа, псковитяне повели им навстречу свои собственные, ниже неприятельских, и взорвали их. Но и работа в тайном подкопе потерпела полную неудачу, поскольку солдаты уткнулись в скалу, которую невозможно было ни пробить, ни обойти; так что работу пришлось прекратить.

После этого решено было отставить все иные способы одолеть псковский гарнизон и ограничиться одной только осадой, то есть, с одной стороны, не пропускать в город подкрепления и продовольствие, а с другой — отражать вылазки из него. Когда стало ясно, что точно не миновать зимовки под стенами Пскова, король и именитейшие люди построили себе деревянные дома.

Солдатам же не оставалось ничего другого, как зимовать в землянках. Положение армии становилось все хуже: прошел всего месяц от начала осады, а она уже испытывала недостаток в сене, овсе, вообще в продовольствии, за которым приходилось посылать все дальше. Солдаты начинали поговаривать, что служить будут только до срока, обозначенного уговором. В неудачах винили Замойского; строгость его вызывала у многих ненависть.

А тут еще в довершение всех бед Замойский заболел и в продолжение двух недель почти не выходил из своего шатра. Дисциплина в войске сразу ослабела: ротмистры поговаривали между собой, что следует, минуя гетмана, обращаться прямо к самому королю. Когда же гетман выздоровел и суровыми мерами положил конец всему этому, неудовольствие войска только усилилось.

Кто знает, как повернулось бы дело, если бы осажденные воспользовались всеми этими неурядицами и попытались нанести Баторию чувствительный удар. Но они действовали нерешительно, ограничиваясь стрельбой из крепости или непродолжительными вылазками, которые особенного вреда не причиняли.

В это время Иван послал Пскову из Новгорода новое подкрепление. В отряде под предводительством стрелецкого головы Никиты Хвостова было несколько сотен человек.

Замойский узнал о приближении отряда из отправленных в Псков писем самого Хвостова, который намеревался подойти к городу со стороны озера Пельба. Некоторое время стрельцы держались на одном из островов, а 2 октября высадились на берег. Стража из литовцев заметила их, но тем не менее передовой московский отряд, числом до 100 человек, под начальством Даниила Исленьева смог пробраться в город под покровом темноты. Однако Хвостову, который двигался со своим авангардом, сильно не повезло. Человек тучный, в темноте он отстал от стрельцов и, выйдя на рассвете из леса, спрятался в траве. Просидев так весь день, он уже думал, что спасен, но вечером 3 октября на него выехал отряд волынского воеводы Андрея Вишневецкого. Остальные стрельцы разбежались кто куда ^[113].

Вторую попытку проникнуть в город со стороны озера предпринял ночью 6 октября московский воевода Федор Мясоедов. Но когда его стрельцы, высадившись на берег, уже были у городских стен, их заметил литовский караул. Московиты были окружены; многие из них погибли, 150 попали в плен, а остальные, около 500 человек, во главе с Мясоедовым спаслись бегством ^[114].

Между тем положение армии Батория становилось все хуже и хуже. Весь сентябрь стояла прекрасная погода, но 1 октября ударили морозы, от которых сильно страдали солдаты, почти все не имевшие теплой одежды. Не хватало дров, из‑за которых время от времени случались драки. В лагере стали происходить грабежи и воровство; особенно бесчинствовали венгры. 9 октября Замойский призвал к себе ротмистров и потребовал пресекать любые нарушения дисциплины. При этом выразил готовность выслушать все жалобы и по возможности удовлетворить их.

Ротмистры стали жаловаться на то, что солдатам не платят денег, что у них нет тулупов и сапог, а лошади находятся на голодном пайке; кроме того, старослужащие солдаты ждут, что король исполнит свое обещание относительно раздачи открывшихся вакансий на различные должности. Жаловались также на неразбериху с назначением в караулы, из‑за чего одни солдаты караулят постоянно, а другие вовсе не назначаются; поэтому караулов не хватает, и в некоторых местах, где приказано выставлять стражу, караульных нет вовсе.