Восстань и убей первым. Тайная история израильских точечных ликвидаций - Ронен Бергман Страница 44

Процесс воспитания и образования завершился успешно. Мальчик стал солдатом, а потом – талантливым молодым офицером, культурно развитым и способным действовать под прикрытием иностранца. Однако в целом проект провалился. «Мне стало ясно, что он может сработать в тоталитарной стране, как Россия, но не в Израиле. Израильские евреи не обладают таким запасом прочности. Очень скоро ему захотелось иметь девушку, гражданскую работу и хорошую зарплату. Судя по всему, у него появились потребности, которые сильно отличались от того, что мог дать ему мир разведки. У нас не было другого выбора, кроме как отпустить его».

Другие методики подбора кадров для разведки оказались более эффективными. По чисто практическим причинам оперативного характера «Моссад» стал пионером в деле установления гендерного равенства ^[257]. «Наличие женщины в команде во время операции дает много преимуществ, – говорит Эйтан. – Группы, сформированные из представителей обоих полов… всегда бывают обеспечены более качественными легендами и вызывают меньше подозрений» ^[258].

Если кандидаты успешно проходят начальный этап обучения, им начинают преподавать «оперативный курс». Большинство курсантов «Кесарии» никогда не появляются в штаб-квартире «Моссада» во время подготовки и не имеют контактов с другими стажерами. Им сообщается минимум информации, чтобы они не могли раскрыть ничего существенного в случае захвата или пыток. Во время обучения их базой становится одна из конспиративных квартир в Тель-Авиве, поэтому они не могут засветиться перед кадровыми сотрудниками «Моссада», которые ежедневно ходят на работу в штаб-квартиру организации.

Стажеры получают подготовку по целому ряду разведывательных дисциплин: передача шифрованных сообщений азбукой Морзе (до тех пор пока развитие технологий не сделало этот вид связи устаревшим), наружное наблюдение, уход от «хвоста», применение оружия и боевые искусства. Они также изучают географию, политику и историю арабских стран.

Полученные навыки оттачиваются в ходе целого ряда практических занятий ^[259]. Почти все они проводятся на территории Израиля и включают в себя относительно примитивные задания: установку «жучка» в телефон в фойе банка, получение открытых документов из тайника, вторжение в дома или офисы, чтобы просто убедиться, что стажер умеет это делать.

Создание тщательно проработанной легенды выходит далеко за пределы получения фальшивого имени. От стажера ожидают, что он выучит свою совершенно новую, вымышленную биографию: где он родился и воспитывался; кем были родители; каковы были социальные, культурные и экономические условия, в которых он рос; его хобби и так далее. Паспорт, выданный дружественным «базовым» государством – или подделанный в «Моссаде», позволит воину свободно передвигаться по миру, даже по странам, в которых от израильтян отнюдь не в восторге. Вымышленная профессия должна быть такой, которая подразумевает множество путешествий и долгих часов работы в одиночестве, без партнеров, офисов или фиксированного рабочего дня. В этом плане идеальными являются прикрытия корреспондента газеты, фотографа или сценариста, изучающего фактуру для написания киносценария. Все эти занятия не требуют подробных объяснений.

Со временем, в процессе дополнительной отработки легенды, она отдаляет стажера от самого себя, наделяет новой жизнью в новой стране, что не вызывает подозрений ^[260]. Далее стажеры приступают к созданию легенд «второго уровня», привязанных к конкретным ситуациям. Воин должен уметь дать внушающие доверия объяснения, почему он находился в определенном месте в определенное время – прохаживаясь около какого-нибудь министерства и наблюдая за количеством входящих и выходящих людей – на тот случай, если к нему обратится с вопросом излишне любопытный полицейский. Чтобы такому объяснению поверили, его надо дать быстро, спокойно и с минимальным количеством деталей. Ведь сообщение излишней информации может так же легко вызвать подозрения, как и отсутствие объяснений вообще.

Преподаватели могут повысить напряженность тренировки, симулируя арест и жестокий допрос стажера ^[261]. Сотрудник «Кесарии» под псевдонимом Курц сказал, что это самая трудная часть курса. «Они посылали нас парами в Иерусалим для слежки за иностранными дипломатами. Это казалось простым заданием – просто следуй за ними по пятам и докладывай, не устанавливая контакта, – пояснил он. – У нас были иностранные паспорта, и нас так проинструктировали, что мы даже не догадались, какая роль нам отведена. И вдруг, откуда ни возьмись, появляются три полицейские машины, и несколько парней в гражданском набрасываются на нас, сбивают с ног, надевают на нас наручники и бросают в фургон… Они привезли нас в следственную часть Шин Бет на Русское подворье в Иерусалиме. Там мы провели три с половиной ужасных дня – без сна, в наручниках, с завязанными глазами. Какую-то часть времени нас продержали сидящими на стульях с заведенными назад и скованными наручниками руками. В таком положении деревенеет все тело. Какое-то время мы проводили подвешенными на цепи к потолку, касаясь пола только пальцами ног. Во время допросов полицейские и агенты Шин Бет избивали нас и оплевывали. Я слышал, что они даже мочились на одного парня. Цель была установить, кто сломается, а кто будет до конца держаться фиктивной легенды». Курц не сломался. Если бы он это сделал, скорее всего был бы снят с программы.

По завершении курса успевающие стажеры сдают экзамен на оперативных сотрудников и начинают выезжать на задания в «целевые» государства.

Харари установил в «Кесарии» железную дисциплину и требовал от сотрудников беспрекословного подчинения ^[262]. Любой, кто не следовал установленным им правилам, сразу же находил себя вычеркнутым из организации. В офисе подразделения на одиннадцатом этаже здания по адресу Каплан-стрит, 2, Тель-Авив царили тишина и образцовый порядок. «Майк привез с собой в “Кесарию” европейскую атмосферу, – вспоминал Этан. – Это то, как здесь говорили, как себя вели, тактичность, манеры. Его кабинет был всегда идеально чист и убран, все было тип-топ. Таким же он был и в своем поведении, одежде. Всегда аккуратно причесан, гладко выбрит, и повсюду, куда бы он ни шел, за ним следовал аромат его любимого одеколона French Macassar. Это было важно, потому что он заставил все подразделение привыкнуть работать в атмосфере стран, из которых мы якобы приехали».