В объятиях Шамбалы - Эрнст Мулдашев

Шел 1999-й год. Российская экспедиция на Тибет продолжалась. Мы разбили лагерь на подступах к легендарному Городу Богов.

Ночью я неожиданно проснулся. Я лежал в палатке, закинув руки за голову, удивляясь тому, что голова легко и четко работает.

— Эх, если бы голова работала так днем, а не ночью! — с досадой подумал я.

Быстро, как будто в сжатом времени, мысли проносились в голове. Они, эти мысли, начали как бы перелистывать страницы организации и проведения этой тибетской экспедиции.

— А все-таки странно, что у меня вообще зародилась мысль о Городе Богов! — удивился я.

Я и в самом деле осознавал, что эта мысль пришла откуда-то ниоткуда, но она так крепко засела в голове, что я, скрипя зубами и негодуя по поводу того, что так и не нашел первоисточников по легенде о Городе Богов, организовал экспедицию по поискам этого призрачного поднебесного Города.

Меня немного успокаивало то, что предпринятые исследования по систематизации пирамид и монументов древности на Земле привели к тому, что мировая система пирамид и монументов древности начинается со священной горы Кайлас, недалеко от которой сейчас стояла наша палатка, где лежал я, закинув руки за голову. Я все-таки привел экспедицию сюда, надеясь, что рядом со священной горой мы найдем Город Богов. Но найдем ли?

— Эх, найдем ли? — пролепетал я, зная, что послезавтра мы отправляемся к тому месту, где по всем расчетам должен быть Город Богов.

Как сон пронеслись недавние приключения в Непале и на Тибете. Все, что происходило здесь, далеко от Родины, сейчас, когда я лежал в палатке с закинутыми за голову руками, казались мне фантастикой, сущей фантастикой. Мой российский разум отказывался верить в то, о чем поведали непальские и тибетские ламы. Он, этот приземленный разум, не хотел воспринимать того, что чудеса и в самом деле существуют на свете, и что ламам, несущим на себе бремя древности, нет никакого смысла фантазировать, им просто хочется, чтобы все люди, в том числе и мы — чванливые европейцы — поверили в то, что на Земле до нас существовали великие цивилизации, и что лучшие сыны и дочери этих древних цивилизаций не исчезли с лица Земли и живут до сих пор в прекрасной Шамбале за призрачной перегородкой параллельного мира. Да и Царство Мертвых… живет… вместе с ними — Царство Живых Мертвых.

— Золотые пластины Харати, — патетически прозвучала мысль, напоминая о том, что все здесь началось с легендарной загадки Харати.

Я вспомнил про непальские ступы, про машину древних, про камень Шантамани, про загадочное свечение в небе, про глаза, которые видел в небе Селиверстов, про загадочные круги, про озеро Демонов и вдруг осознал, что весь этот конгломерат загадок не мог быть случайностью. За этим стоит Нечто. И все сводилось к тому, что это Нечто есть Шамбала, в объятия которой мы так хотели попасть.

Я вполне представлял, что если это Нечто и в самом деле существует, то мы сейчас находимся в двух шагах от его Обители. Я жаждал встречи с Ним, жаждал страстно, чтобы хоть на мгновение соприкоснуться с Великим Соединенным Разумом всех Земных Человеческих Рас — разумом Шамбалы. Я мечтал об этом, хотя и знал, что мой ничтожно слабый разум, конечно же, малоинтересен для них — невидимых людей Шамбалы, которые когда-то давным-давно, после Всемирного Потопа, заново воссоздали нас — современных людей — именно здесь, в их главной Обители — Городе Богов. Я понимал, что меня никогда не пустят в подземный мир и никогда не допустят до Царства Мертвых, потому что мое любопытство многого не стоит. Но я хотел хотя бы увидеть легендарные врата в Шамбалу, хотя бы… Я хотел найти мифическую Долину Смерти, чтобы ощутить дыхание Царя Смерти Ямы. Я хотел… Но я еще не знал, существует ли в peaлиях Город Богов — наземная часть Шамбалы!

Я лежал в палатке с закинутыми за голову руками. За палаткой бесновался и выл высокогорный тибетский ветер. Я ждал утра и волновался перед ожидаемой встречей с Городом Богов.

Я еще не знал того, что Город Богов мы и в самом деле найдем и будем не просто удивляться, а восхищаться невероятными по мощи технологиями Шамбалы, которые позволили создать этот странный Город, состоящий из колоссальных пирамид и монументов. Но, будучи в Городе Богов, мы так и не поймем предназначения этого Города. Мы будем думать, думать и думать на эту тему, но только после окончания экспедиции, в Уфе, после завершения кропотливой работы по созданию карты-схемы Города Богов, мы сможем выдвинуть гипотезу о его предназначении, и слово «матрица» засветится особо яркими красками.

Я еще не знал, что Долина Смерти так протрясет сжатым временем каждую мою клеточку и каждую молекулу, что я долгое время после этого буду периодически останавливаться, падать на землю и долго стонать от жуткой боли в области солнечного сплетения. Я также не знал, что именно на этом месте после выхода из Города Богов мы вновь поставим палатку, и я всю ночь буду корчиться от боли, ощущая, что с этой дикой болью из меня выходит накопленная за всю жизнь негативная энергия. Но в эту ночь я, как самое дорогое, буду обнимать свои полевые тетради с рисунками монументов Города Богов.

Я не знал, что все-таки останусь жив и начну писать книгу «В поисках Города Богов», состоящую из нескольких томов. А память, прошедшая испытание сжатым временем Долины Смерти, будет добросовестно снабжать меня информацией не только о каждом шаге в этой экспедиции, но и о каждой мысли, возникшей там.

А тогда, перед походом в Город Богов, я продолжал лежать в палатке с закинутыми за голову руками. Выл тибетский ветер. На душе было спокойно и хорошо. А рядом со мной спали ребята — члены тибетской экспедиции. Сергей Анатольевич Селиверстов мерно посапывал. Он иногда по-детски шевелил губами и видел, наверное, розовые сны — сны на тему оптимизма и романтики, характерные для него.

Равиль Шамилевич Мирхайдаров свернулся калачиком. Одна его рука держала видеокамеру, которую он бережно пристроил у изголовья. Рафаэль Гаязович Юсупов спал, уткнувшись носом в грудь Селиверстова и положив на него свою худую руку. Он и во сне как бы опускал Селиверстова на землю, не давая ему «взлететь» в его романтических порывах.

Руки, закинутые за голову, у меня совсем затекли. Я вытащил их и повернулся на бок. А за палаткой выл тибетский ветер. Я уже не надеялся уснуть, я просто ждал завтрашнего дня — дня, когда мы соберемся, чтобы ступить на землю легендарного Города Богов.