Кир Великий - Жерар Израэль Страница 37

Ничто не давало повода думать, что сопротивление греков, ранее покорных лидийцам, будет упорным, и греки отвергнут предложения персов. Хотя во времена, когда Кир собирался захватить Лидию и искал союза с азиатскими греками, он получил единодушный отказ, и лишь правители Милета, затаившие обиду на Креза, возможно, полагали, что им будет легко отделаться впоследствии от такого некультурного властелина, как царь Экбатаны. Так что лишь Милет ему подчинился, а остальные греческие колонии воспротивились.

Первую атаку Гарпаг предпринял против города Фокеи. Жители города успели возвести очень высокие укрепления, так что Гарпагу пришлось столкнуться с практически непреодолимыми трудностями. Но осада была успешной, а потери значительными. В соответствии с новой политикой ведения войны, принятой Киром, мидийский полководец предложил фокейцам символический знак подчинения: пусть жители Фокеи в знак покорности великому царю персов отобьют один камень от их стены и посвятят персидскому владыке хоть один из их домов, после чего они смогут продолжать жить согласно своим традициям. Фокейцы запросили одну ночь на размышления и убедили персов удалиться от крепости, чтобы не мешать им. Гарпаг, не подозревавший о решении, какое примут фокейцы, принял эти условия и стал терпеливо ждать развития событий…

Со времен предательства Милета Фокея была центром национального сопротивления варварам. После первой победы персов на берегу Галиса фокейцы направили в Спарту посла по имени Пиферм, чтобы проинформировать спартиатов о положении ионийских греков и запросить у них энергичной помощи. Пиферм предстал перед руководителями Спарты в пышных одеяниях, достойных фокейцев. Он говорил о солидарности, которая должна объединять эллинов по обе стороны Эгейского моря и проливов, об опасности, какую представляет усиление персов, и об отрицательных последствиях для благополучия региона. Речь его не имела отклика. Спартиаты, никогда не отказывавшиеся помочь Крезу, угнетателю ионийцев, ныне отказывались как-либо помочь самим грекам. Но, чтобы показать, что они сочувствуют фокейской просьбе, спартиаты решили ответить политическим демаршем. Они направили Киру посла с поручением дать понять персу, что всякое нападение на малоазийских греков будет рассматриваться как агрессия против самой Греции. Кир, полагая, что европейские греки — то же, что и азиатские, нашел их заявление смехотворным и заявил: «Если буду здоров, у них будет больше оснований позаботиться о собственных бедах, чем о бедах ионийцев».

Этот обмен посланцами, первый политический контакт между греками и персами, независимо от его итогов означал, что правление Кира было отныне признано.

Когда настало утро, к великому своему удивлению, персы обнаружили, что город Фокея пуст, в нем не было жителей. Погрузив в свои длинные и быстрые суда жен, детей, статуи богов и все имущество, фокейцы ушли в море. Они покинули родную землю без надежды на возвращение, чтобы не покориться варварам. После многочисленных остановок, в частности на острове Хиос, они направились к западу и после длительного путешествия, невзирая на капризы моря и всевозможные опасности, добрались до острова Кирнос, впоследствии известного как Корсика. Через несколько лет фокейцы смело выступили против карфагенских захватчиков и разбили их в окрестностях Регии (Реджо-ди-Калабрия). Позже они направились на север и высадились на побережье, где жили кельты, там они основали порт возле города, позже названного Марсель.

Примеру Фокеи последовал другой ионийский город. Жители Теоса, понимая, что сопротивляться персам они не могут, и уверенные, что невозможно никакое сосуществование с этими варварами, отправились во Фракию и обосновались близ города Абдеры, неподалеку от золотых приисков Пангеи. Абдеры были знамениты тем, что там рождались только идиоты, чем город и прославился на всю Грецию. Новые поселенцы превратили Абдеры в культурный и интеллектуальный центр, тогда как города Ионии, Эолии и Карии один за другим были завоеваны персами.

Постепенно Гарпаг открыл для себя истину, что «этот купеческий народ, любящий поболтать», имел способности к военному делу. Правда, ионийцы не питали никаких иллюзий по поводу мирных намерений своих противников. Персы полагали, что перед ними были торгаши, лишенные каких-либо воинственных желаний, а малоазийские греки считали, что имеют дело с жестокими варварами, способными только разрушать. На самом же деле и ионийские греки умели сражаться, и персы были готовы предложить мирные условия, не менее выгодные для греков, чем те, что у них были во времена Мермнадов. Однако недоверие — вещь упрямая, и Гарпагу пришлось прибегать ко всем своим военным талантам и к героизму своих войск, чтобы занимать города, жители которых считались неспособными ни к каким боевым действиям.

Взятие каждого города, поселка и населенного пункта требовало от Гарпага настоящих полководческих усилий. Но ионийцы очень скоро поняли, что персидские солдаты отличаются от лидийских. Эти последние организовывали свои атаки, главным образом, в расчете на действия конницы, у Гарпага же были более разнообразные силы и средства. Вокруг городов, занять которые он стремился, он мог организовать осаду и с суши, и с моря. Персидский военачальник не был связан ни с какими правилами ведения войны, соблюдаемыми греками, в том числе игнорировал принцип неприкосновенности святилищ.

Гарпаг стремился положить конец этой изнурительной и бесславной войне, из-за которой он оказался вдали от своего хозяина. А Кир в это время создавал империю в далекой Центральной Азии. Персидскому командующему приходилось успокаивать умы, чтобы выглядеть миротворцем. Города, взятые ценой стольких жертв, не были разрушены, жители их не были сосланы или взяты в рабство. Ничто не менялось в администрировании городов или в их бывших учреждениях. Персы предпочитали, чтобы жители ионийских городов предавались бы дискуссиям в ходе собраний, а не организовывали сопротивление и подрывную деятельность. Поскольку у каждого города были свои традиции, персам не приходилось опасаться их объединения. Некоторые умы, Фалес Милетский например, призывали к созданию структурированной политической организации различных греческих городов в Азии. Но, если не считать некоего федерального собрания избранных, заседавшего у подножия горы Микале, которому персы разрешили действовать, лидийские греки не пытались создать серьезную политическую организацию.

Ионийцы, впрочем, были уверены, что варвары навяжут им безжалостный закон, что предоставят им лишь кажущуюся свободу. Поэтому Биант из Приены советовал покинуть родную землю и заложить новые основы свободного города. Он предлагал построить флот, чтобы все могли уехать на далекий остров, который назвали Сардинией, и где они возведут панионийский город. Так ионийцы смогут подавить варваров на этом большом острове и станут «самыми счастливыми из греков».

Что касается персов, им вовсе не хотелось, чтобы ионийские греки покинули Малую Азию, они расширили либеральные меры по отношению к ним и только просили выплачивать положенную подать и выделить из своей среды некий контингент вооруженных людей для службы персидскому царю. Что же касается жителей островов, например Лесбоса и Хиоса, которых буквально терроризировало простое присутствие варваров на противолежащих берегах, они поспешили согласиться.