Русский Ришелье - Ирена Асе Страница 35

В трапезную дома князя Ивана Андреевича Хованского провели стрельца с репутацией крайне опасного человека. Прошлое Василия Зеленова было темно, а нынче никто бы не захотел встретиться с ним ночью на пустынной улице. Правая щека стрельца была обезображена шрамом от удара ножа, глаза смотрели внимательно и настороженно. Именно такой человек и требовался князю Хованскому.

В трапезной был накрыт стол: различные мясные и рыбные блюда, квас, орехи в меду.

– Пей! – великодушно угостил в трапезной гостя водкой воевода Пскова Хованский.

– Позволь сначала с дороги покушать, князь-воевода, – вежливо, но без малейшего подобострастия попросил разрешения стрелец.

Боязнь стрельца Зеленова выпить натощак и захмелеть не обидела князя, напротив, понравилась. Так же, как и то, что гость нисколько не заискивал перед могущественным воеводой.

– Ешь! – добродушно разрешил Иван Андреевич.

Пока стрелец насыщался, князь рассуждал вслух:

– Сидит в Царевичев-Дмитриев граде этот худородный – воевода Ордин-Нащокин! Вот уж второй Малюта Скуратов! На меня, аки пес, кляузы царю строчит и строчит. А ведь не сидел бы он в своем Царевичев-Дмитриев граде, кабы не я. Ведь это я прославленного Делагардия разбил, я! Сам государь со всем войском потерпел под Ригой поражение от Делагардия, а я под Гдовом победил этого полководца!

Иван Андреевич произнес это и сам испугался того, что сказал. Ставить себя выше государя – такое с давних пор не дозволялось на Руси никому.

Понятливый стрелец сделал вид, что всецело занят поглощением телятины. Князь Хованский стушевался, наступило молчание. В трапезной слышалось лишь чавканье стрельца. Чтобы избавить князя от неловкого положения, Василий Зеленов сказал:

– Князь-воевода, прости меня, неученого. Не ведомо мне, кто таков этот Малюта Скуратов. Незнаком.

Услышав такое, Иван Андреевич развеселился:

– И повезло тебе в жизни, что незнаком. Был в давние времена у царя Ивана Грозного такой слуга, втерся к государю в доверие и многих бояр извел. Причем изводили их порой вместе со всеми холопами, деревни разоряли. Много бед он Руси принес.

– Нехороший человек был этот Малюта Скуратов, – решил Зеленов.

– Ордин-Нащокин тоже нехороший человек, – ответил Иван Хованский. – Он, аки пес, которому вкусную кость дашь, а в ответ – лай собачий! Я Делагардия разбил, а он в Москву кляузы пишет, войско мое отобрать хочет. А войско получит, сам лоб об стены Риги расшибет, как в прошлый раз.

– Нехороший человек этот Ордин-Нащокин, – согласился Зеленов, попивая квас.

Князь решил, что время для пустых разговоров прошло. Взял в руку мешочек с рублями, чуть позвенел.

– Пора этого воеводишку унять!

– Но как? – лаконично спросил стрелец.

– Щедро награжу! А такого татя, как этот Ордин-Нащокин, и убить – не грех. Для пользы Руси то будет.

Стрелец прикинул, сколько рублей может быть в мешочке, и решил послужить Руси. Он лаконично спросил:

– Где?

Бесспорно, Василий Зеленов не страдал многословием.

– В Царевичев-Дмитриев граде сделать сие невозможно, – пояснил воевода. – Мой замысел таков. В Ливонии – эпидемия чумы…

Стрелец Зеленов перестал есть и внимательно слушал, что именно ему надлежит сделать, чтобы извести воеводу Царевичев-Дмитриев града Афанасия Лаврентьевича Ордина-Нащокина…