Кавказская война - Ростислав Фадеев Страница 33

Восточные горы покорены навсегда. Такое явление, как мюридизм, не повторяется дважды в жизни народов. Но даже мюридизм, выразивший последнюю степень фанатизма самого фанатического из верований, превращавший всего человека в страсть и взросший на самой благоприятной почве, какая только могла встретиться для того в мире, соединил против нас горцев лишь вследствие обстоятельств, совершенно исключительных. Когда началась на Кавказе проповедь исправительного та-риката, глубина гор была еще неизвестна и почти недоступна; все совершавшееся в ней было скрыто от наших глаз. Не вглядевшись хорошо в характер вновь приобретенного края, русская власть начала свои действия ложной системой — уничтожением самобытных общественных учреждений, ломкою властей, взросших из народной почвы, заставлявших каждое племя дорожить своею самостоятельностью; русское начальство собственными руками разбило плотины, через которые мюридизму трудно было бы прорваться. Затем, для наружного удобства управления, стали повсеместно вводить законодательство по шариату, предавая горское население безграничному влиянию враждебного нам учения. Как только мюридизм, бывший еще малочисленною сектою, укрылся в горах, как нарочно, усилия кавказского корпуса были направлены в другую сторону, и в продолжение нескольких лет поборники исправительного тариката имели полный простор на восточном Кавказе. Горцы тридцатых годов были подготовлены веками для нравственного пожара, внезапно охватившего Кавказ. Эти богато одаренные люди жили только непосредственными впечатлениями, дожидаясь первой идеи, которая могла бы проникнуть в их умы. В кавказских горцах сливаются свойства двух пород, которые они разграничивают. Со страстною впечатлительностью азиатцев они соединяют энергию, независимость личности и предприимчивость европейцев, так резко отличающие их от расслабленных единоверцев, живущих за ними до самого края азиатского материка. Мюридизм увлек горцев с обеих сторон их природы, создав для них идеал жизни, не требующий никакого нравственного усилия человека над собою, состоящий из битв, приключений, опасностей и грабежа, увенчанных раем. Пока нужно было только действовать, горцы стекались под знамена имама с беспримерною ревностью. Но когда мюридизм стал устраивать их жизнь на основании шариата и наложил на человека религиозную опеку, они обратились против него. Предоставленные самим себе, глаз на глаз с шариатом, горцы не выдерживают мусульманского характера. Через несколько времени религиозная сторона мюридизма исчезнет в народном воспоминании; о нем останется только предание, как о великой борьбе кавказских племен против русских. Теперь, с падением мюридизма, горское население опять распалось на отдельные племена. Древние народные учреждения, сообразованные с потребностями русской власти, отчасти уже восстановленные, будут везде приведены в ясность и формально узаконены.

Восточный Кавказ, разделенный на две большие области — Левого крыла и Прикаспийского края, подразделен на 11 округов; в каждом округе должны находиться суд и расправа по обычаю, из народных старшин и выборных. Обществами, составляющими округ, управляют наибы из почетных, преданных нам туземцев. Этот образ управления, в первый раз основанный в Чечне князем Барятинским, во время его командования левым флангом, оправдан долголетним опытом. Вновь покоряемые чеченцы твердо стояли за нас даже при сомнительной еще борьбе; страна их пользовалась относительно безопасностью, между тем как нельзя было пройти без сильного конвоя через земли других обществ, покорных уже полстолетия. На Кавказе народное самоуправление, основанное на ясно определенных правах, с устранением духовного влияния, лучше охраняет спокойствие края, чем тысячи штыков. По мере того как в разных частях Кавказа замолкали выстрелы, храброе, но голодное население гор складывало ружья и жадно принималось за мирный труд. С развитием народного благосостояния непременно возникнут новые общественные потребности, не удовлетворяемые древним обычаем, и сами вызовут постепенное введение просвещенного законодательства. Внутренность гор деятельно раскрывается удобными дорогами. В последние три года наши войска подвигались вперед не иначе как с лопатою и топором в руках; где прошли они, там теперь по бывшим горным тропинкам ездят на колесах; а дороги в горах то же, что окна в доме; ими только проходит свет снаружи. Через год группа восточного Кавказа будет прорезана искусственными путями по всем направлениям; переправы и дефилеи будут ограждены небольшими сомкнутыми укреплениями, требующими лишь несколько рот гарнизона для всей страны. Кавказ будет покоен, потому что будет доступен во всех глубинах и со всех сторон. Кроме того, воинственное население гор станет само себе охраной. Набранные из туземцев войска служат так же верно, как и русские, что давно известно на Кавказе, а для охранения спокойствия в горах они гораздо действительнее последних. Туземные дружины, привлекая к себе самую решительную молодежь, облечены в глазах горского населения не только материальною, но чрезвычайно нравственною силою, которой оно не смеет противиться; эти дружины составят звено между горными племенами и русскою властью. Продолжительная, ожесточенная война слишком сильно развила и без того воинственный дух кавказских племен, чтоб не дать ему исхода; в горах слишком много людей, привыкших кормиться одним оружием, чтоб оставить их голодать без занятия. Эти самые люди — качаги, абереки, разбойники всяких наименований, делавшие окрестности гор непроездными на сто верст кругом, поступив охотниками в горские дружины, будут верными солдатами, как это доказал конно-дагестанский полк, лучшею полицией в горах и превосходным войском для внешней войны, — французскими туркосами ^[33], только высшего качества. Для содержания спокойствия в горах, устроенных и раскрытых, потребуется весьма немного войск. Кавказ, поглощавший до сих пор половину действующих сил империи, скоро сам станет для нее источником новых сил.

Покорение восточных гор внезапно изменило условия оборонительного и наступательного положения кавказской армии. С нынешнего года перешеек между Черным и Каспийским морями навеки укреплен за Россией, какие бы политические сочетания ни произошли в соседних странах, какие силы ни были бы направлены против Кавказа. Но до сих пор империя только обеспечила себе владение перешейком. Для устройства этой страны в том виде, как оно должно быть, чтобы вполне соответствовать целям и пожертвованиям государства, остается сделать еще очень многое. Только через несколько лет напряженных усилий, при неослабленных средствах, можно будет сказать: готово!

Первое дело, предстоящее на Кавказе, дело, которое должно окончить как можно скорее, есть покорение западных гор. С падением Шамиля тыл кавказской армии обеспечен, рассеянные силы ее собраны; но то и другое совершенно еще не вполне, покуда кутаисское генерал-губернаторство отделено от кубанской линии широким поясом непокорных гор, покуда значительная масса войск неподвижно прикована к одной части края. Враги России, кто бы они ни были, все еще имеют союзника на Кавказе. Одна возможность бороться против русской империи, постоянно доказываемая на деле, в каком бы отдаленном углу страны ни происходила борьба, необходимо держит все население в тревожном состоянии и разжигает надежды, которые без этого не могли бы существовать. Тем более такой пример опасен в мусульманском крае. Кроме того, непокорные адыги владеют берегом моря, открывающим им сообщение с целым светом. Я нисколько не разделяю мнения, чтобы земля адыгов была воротами, раскрытыми для вражеского вторжения в сердце Кавказа. Пройти эту землю так же трудно союзникам, как и врагам; а буйные убыхи или шапсуги, кроме того, могут быть чьими-нибудь союзниками разве только на три дня. Но и без посторонней поддержки существование открытого врага между Кубанью и Абхазией довольно обременительно и опасно. Теперь, с падением восточных гор, борьба на Кавказе нравственно решена. Против таких действующих сил, которыми располагает кавказская армия, адыги не могут долго держаться; но только против таких сил. Уменьшение армии ранее полного успокоения страны снова затянуло бы дело на Кавказе и в сложности стоило бы гораздо дороже, чем сильные, но кратковременные действия. Если в 1816 году, с назначением генерала Ермолова на Кавказ, ему отделили несколько полков, возвратившихся из заграницы, империя избежала бы тридцатилетней войны с мюридизмом и сократила свои жертвы сотнями миллионов рублей и сотнями тысяч людей. Западные горы должно покорить неотлагательно, не щадя для того никаких жертв.