Лопе де Вега - Сюзанн Варга

Имя величайшего испанского драматурга XVII столетия Лопе де Вега — наряду с его современником и соперником по перу Мигелем де Сервантесом — более чем какое-либо другое связано в нашем восприятии с самим понятием «испанская национальная литература». Лопе — квинтэссенция испанского духа, темперамента, таланта и жизнелюбия. Его слава была поистине беспредельна, талант неисчерпаем, творческое наследие огромно и бесценно. Нет такого рода и жанра литературы, в котором «феникс гениев» (так назвал его Сервантес) не испробовал бы свои силы и не оставил бы шедевра, — любовная и духовная лирика, пасторальный и любовно-приключенческий роман, рыцарский эпос и, наконец, драматургия. Он в изобилии сочиняет веселые комедии «плаща и шпаги», суровые «драмы чести», религиозные «пьесы о святых» и аллегорические «действа о причастии», трагедии, исторические и легендарные драмы, прелестные пасторали и мифологические комедии. Лопе — истинное «чудо природы»; но испанское слово «чудо» (monstruo) — это одновременно и чудесное, и чудовищное порождение природы. В случае же с Лопе одно неотделимо от другого: не чудо ли, что Лопе, согласно легенде, написал около двух с половиной тысяч пьес (по самым скромным подсчетам их было 800), но под силу ли одному человеку создать столько? Да и всего остального — любви, горя, славы с лихвой хватило бы не на одну жизнь.

Лопе де Вега (1562–1635) родился на грани двух культурных эпох — Возрождения и барокко. Именно на стыке этих эпох и рождается великая культура Испании — ее золотой век. Расцвет культуры парадоксальным образом соседствует с закатом империи: ее величие уже не более чем декорация, скрывающая зияющие раны. Юность драматурга приходится на последний момент подлинного блеска и могущества, старость — на титанические усилия империи устоять на глиняных ногах, перед тем как рухнуть и обратиться в прах. Лопе начинает творить в атмосфере «ослепляющей и ослепительной Испании», впитав в себя и гордость могуществом своей державы, и ренессансный оптимизм по поводу неисчерпаемых возможностей думающей и творческой личности. Постепенно то, что считалось сущностью, оказывалось видимостью: могущество — слабостью; победы — поражениями; богатство — нищетой. Переменчивая судьба вслепую играет осознающим тщетность своих усилий человеком, удел которого отныне — одиночество и разочарование. Даже жизнелюбивый Лопе, раз за разом противостоящий «вывихнутому» миру, с горечью признает под конец жизни: