Дегустатор - Уго Ди Фонте Страница 33

— Уго! — рассмеялась Бьянка.

Федерико был в соседнем помещении, но меня это не волновало. Бьянка распростерлась на кровати и раздвинула ноги.

— Попробуй меня! — крикнула она, и когда я замешкался, добавила со смехом: — Я не отравлена!

Я был прав. Она действительно пыталась убить Федерико. Но мне нравилось ее бесстрашие.

— Мне всегда хотелось трахнуться с тобой, — сказала она.

У нее были полные губы — как спелые вишни, и когда мы поцеловались, я присосался к ним. Бьянка целовала мое лицо, а потом расстегнула мою рубашку и стала лизать мне тело. Я, в свою очередь, расстегнул ей лиф. Ее большие груди вывалились наружу, и я уткнулся в них лицом. Час проходил за часом, день за днем. В коридорах гнили трупы, в то время как наши плотские утехи становились все яростнее и яростнее, словно это могло помочь нам победить саму Смерть. Проститутки принесли с собой деревянные пенисы и показывали, как монашки удовлетворяют себя. Я хотел взять Бьянку в задний проход, но она взмолилась:

— Нет, прошу тебя! Федерико заставляет меня делать это, но я не люблю!

Из главного зала раздались громкие крики. Я выбежал из комнаты и увидел раскрашенных мальчишек, врассыпную бегущих по коридорам. Столы в зале были перевернуты, собаки жадно поглощали еду. На полу лежал окровавленный мальчик со шпагой в животе. Федерико тоже сидел на полу, обливаясь потом. Одежда на нем была порвана и смята, толстый белый живот вывалился наружу.

— Моча! — процедил он сквозь зубы. — Мы должны пить мочу. Это спасет нас!

Немногие оставшиеся в зале переглянулись и засмеялись. Федерико перелез через стол, опрокинул миску с едой, вытащил свою большую толстую змею и помочился в чашку темно-желтой струей. А потом протянул миску мне.

— Попробуй! — велел он.

— Но вы только что пописали! — рассмеялся я. — Что может быть плохого в вашей моче?

— Ты дегустатор! Так попробуй ее!

— Почему бы вам не выпить мочу Бьянки, мой герцог? А она пусть попробует вашу!

Федерико вытащил шпагу из трупа мальчика. С нее капала кровь и падали ошметки кишок.

— Ты забыл, кто я такой? — спросил он.

Я и правда забыл. В безумии, охватившем нас, я более не воспринимал его как нашего повелителя — скорее как очередную жертву, доведенную страхом до безумия. Я поднял чашку и посмотрел на темно-желтую жидкость. В ноздри мне ударил едкий смрад. Я сказал себе: «Ты должен отпить только маленький глоточек!» А поскольку я приучил себя пробовать все подряд, что в этом страшного, если подумать? Я поднес миску к губам, но они не открывались.

Как только мы не обманываем себя! Два года я верил, что вкус еды ничего для меня не значит, хотя и мог назвать все ингредиенты. Но если это правда, почему я не мог выпить мочу? Шпага Федерико уткнулась мне в ребра. Жирная капля его мочи осела у меня на губах. Мне хотелось быстренько проглотить ее, но, оказавшись у меня во рту, жидкость, как капризный ребенок, разлилась повсюду — между зубов, по языку и по всему нёбу. Меня чуть не стошнило, однако кончик шпаги Федерико пронзил мою кожу, и по животу заструилась кровь. Я закрыл рот и почувствовал, как моча обожгла мне язык, прокладывая путь к желудку.

— Посмотрите на него! — засмеялся Федерико. — Глотай! Potta!

Вот сволочь! Он знал, что его моча не отравлена. Я подумал: «Если мне суждено умереть, я плюну ему в лицо!»

Я приготовился сглотнуть — и тут нас всех отвлек душераздирающий крик. Дверь распахнулась, стукнувшись о стену. В дверном проеме стояла Бьянка. На ней не было маски. На ней не было ничего.

Я подумал, что она решила признаться Федерико, что мы с ней трахались, и чуть было не убежал, но что-то меня остановило. Нет, не ее полные груди с большими розовыми сосками, вкус которых я до сих пор чувствовал во рту. И не ее круглый живот, или мясистые ляжки, или изящные ступни. А также не ее переполненные страхом глаза, и не рот, открывшийся для мучительного крика, готового вырваться из горла. И не волосы, разметавшиеся вокруг головы, как на картинах с изображением Медузы Горгоны.

Все дело было в родимом пятне на ее лбу. Оно походило на громадную зрелую сливу — такое огромное и отнюдь не безобразное, так что зря она прятала его от нас все это время…

— Посмотрите! — взвизгнула Бьянка.

Она показывала правой рукой на свой пах, где среди светлых волос угнездилась громадная черная шишка. Бьянка подняла одну руку, потом другую, и под мышками у нее оказалось еще две опухоли размером с яйцо. Клянусь, если бы я этого не видел, я не стал бы писать, но прямо на наших глазах на теле ее взбухло еще несколько шишек! На бедрах, щиколотках, животе… Злой дух отложил в ней свои яйца, и теперь из них вылуплялись цыплята. Мы отпрянули в страхе. Бьянка открыла рот и крикнула полузадушенным голосом, словно кто-то сдавил ей горло:

— Помогите!

Федерико шагнул к ней — чтобы обнять и утешить, как я думал. Вместо этого он вонзил ей в сердце шпагу. Она пошатнулась от удара и упала на пол. Герцог закрыл дверь, склонился над трупом и зарыдал.

Мы на цыпочках вышли из зала и разбежались кто куда. Я никогда больше не видел Бьянку. И не хотел видеть. Меня охватил ужас: ведь пока я занимался с ней любовью, я тоже мог подцепить заразу! И только гораздо позже до меня дошло, что я таки проглотил мочу Федерико.