Русский Ришелье - Ирена Асе Страница 32

– Я верный подданный шведской короны.

– Таковым и оставайтесь, – неожиданно пожелал ему собеседник, направляясь к выходу. Открыв дверь на улицу, он повернулся и сказал на прощанье:

– А дочь у вас и в самом деле замечательная!

– Я и сам знаю, что моя Герда замечательная! – ответил Хенрик.

– Значит, ее зовут Герда, – констатировал дворянин, уходя.

– А тебе-то какое дело?! – злобно сказал купец, когда дверь уже закрылась.

– Папа, что он хотел?

– Звал в бунтовщики. Хуже нет, чем активный дурак.

На том разговор и закончился.

Пропаганда канцлера Курляндии Фалькерзама делала свое дело. Все больше рижан предпочитали выгодный бизнес при власти русского царя ужасам осады. Даже любовница графа Делагарди, бюргерша Марта, наслышалась разговоров о необходимости ради спасения Риги сдать город.

Одиннадцатого сентября, вечером, Марта пришла в Рижский замок, чтобы отдаться высокопоставленному любовнику.

– Меня разрешено беспокоить, только если неприятель устроит штурм или в городе начнется бунт! – после прихода Марты повелел генерал-губернатор.

Марта хотела сказать графу, что бунт таки может скоро начаться, но любовник сначала угостил ее французским вином и такими дорогим фруктами, что рот молодой и, в сущности, небогатой женщины был несколько минут все время занят. Когда же она ощутила руки любимого мужчины на своих грудях, то поняла, что говорить о чем-либо уже поздно.

Лишь утром 12 сентября первая красавица Риги начала серьезный разговор. Полуобнаженная, Марта сидела на супружеской постели Делагарди и внушала графу, что он должен делать. Генерал-фельдмаршал слушал ее вполуха и думал про себя: «И что нашла Рига в этой горожанке? У нее манеры плебейки, фигура хуже, чем у моей жены, а когда она начинает нести чушь, то смешно размахивает левой рукой. Если бы она не так сладко стонала ночью, стоило бы ее просто выгнать! А так придется потерпеть ради интересов Швеции».

Рижанка между тем щебетала:

– Магнус Габриэль, ты так и не ответил на мой вопрос. Ну почему ты не желаешь выговорить выгодные условия капитуляции? Разве у тебя достаточно солдат, чтобы отразить штурм? Да и запасы провизии скоро кончатся. Если бы вчера я не ужинала в твоем замке, то мне достался бы только ломоть хлеба с миногой, а эту рыбу в нашем городе едят только нищие! ^[25] Неужели ты хочешь морить меня голодом? Тогда я стану менее красивой, – ворковала бюргерша, уверенная в своей неотразимости.

«Ну, невелика потеря, – с иронией подумал генерал-фельдмаршал. – Стоило заводить любовницу, чтобы понять: жена намного умнее и красивее».

– Магнус Габриэль, быть может, ты просто не решаешься сдаться? – спросила Марта – Это же так просто. Не надо бояться. Вот смотри, сейчас я полностью капитулирую перед тобой, и кому от этого будет плохо?! – пошутила рижанка.

Слово у нее не разошлось с делом: она разлеглась на огромной кровати в весьма соблазнительной позе.

К ее удивлению, Делагарди не стал пользоваться моментом. Зачем-то он подошел к окну, раздвинул шторы. Марта с удивлением наблюдала за ним. Граф подумал, что если бы не необходимость сохранять репутацию человека, который готов до конца защищать город и даму сердца, он, пожалуй, все-таки выгнал бы красотку, по которой сохли все рижские холостяки, и в воздержании дожидался бы возвращения супруги Марии.

Генерал-губернатор подошел к женщине и склонился над нею. «Почему он хочет заниматься любовью при открытых шторах?» – недоумевала Марта. Но ее возлюбленный поступил еще более неприлично. Он взял Марту на руки и понес полуголую женщину к окну. «А пусть хоть все меня видят такой, если я на руках у него!» – решила Марта и не стала сопротивляться.

Через секунду граф опустил ее у окна на пол и тут женщина замерла, изумленная. На набережной было не до того, чтобы глазеть в окна. В порту стояли шведские корабли с пехотинцами, драгунами, артиллеристами. Талантливый шведский полководец Кенигсмарк и знаменитый кавалерист генерал Дуглас лично руководили высадкой большого числа солдат, выгрузкой на берег съестных припасов.

– Ах! – только и могла сказать женщина.

– Раз так, я требую капитуляции! – неожиданно сказал граф Делагарди, решивший получить плотское удовольствие…

О том, что шведская эскадра, легко преодолев сопротивление русских речных судов, спокойно приплыла в рижский порт, конечно же, было известно и в русском лагере. Царь Алексей Михайлович срочно созвал военный совет. На нем Афанасия Лаврентьевича удивила позиция государя. Он словно не имел своего мнения, кивал генералу Лесли, соглашался с ним: да, если в ближайшие пару недель не удастся занять город, придется отступить.

Несколько дней Афанасий Лаврентьевич носил недоумение в себе. Затем не выдержал. Шестнадцатого сентября под вечер, закончив дела, зашел поговорить к приятелю Юрию Никифорову. Подьячий приказа Тайных дел стоял у походной палатки и беседовал с каким-то неприметным мужчиной неопределенного возраста, судя по пыли на сапогах и усталой лошади, прискакавшим издалека. Афанасий Лаврентьевич остался стоять в сторонке, демонстрируя: разговоров сотрудника приказа Тайных дел с посторонними слушать не хочет. Минуты через три Юрий Никифоров закончил беседу и рукой показал приятелю, мол, подходи.

Когда Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин приблизился, Юрий Никифоров открыл вход в небольшой походный шатер, который в наши дни, исходя из его размера, скорее назвали бы палаткой. Но когда Никифоров зажег свечу, то оказалось, что во временном жилище подьячего довольно уютно. Юрий достал фляжку с бесцветной жидкостью. Перед тем как разлить по чаркам этот напиток, он достал закуску. Причем не только сухари и вяленое мясо – обычную пищу русского дворянина того времени в воинском походе. На импровизированном столике, сделанном из нескольких дощечек, вдруг возникли моченые яблоки, свежие сливы, очищенные лесные орешки, соленые грибы и рыба.

– Откуда все это? – Афанасий Лаврентьевич удивился такому изобилию.

Одно дело – родовитый боярин, за которым слуги и на войну телегу всяких запасов повезут, а другое дело – скромный Юрий Никифоров. Приятель усмехнулся:

– Рыбку мой слуга сам ловит, сливы и яблоки он собрал в брошенном саду, и часть яблок я велел замочить. Не соленый огурчик, конечно, но тоже закусь. Грибы слуга сам додумался собрать в лесу, неподалеку отсюда.

– А водка-то откуда?

– Так когда же в приказе Тайных дел водки не было?! Анисовая!

Приятели выпили, по старинной традиции не закусывая после первой чарки, и подьячий приказа Тайных дел предложил:

– Говори, с чем пришел. Просто так ведь не заходишь, – упрекнул он друга и добавил: – Значит, или крамолу узрел, или на душе что-то. Иоганна Шталкера не нашел?