История под знаком вопроса - Евгений Габович Страница 31

Попробуем выявить в некотором отношении непосредственную связь между последней большой катастрофой середины XIV века и возникновением европейской исторической идеи. Исхожу из предположения, что в начале XIV века уже существовали первые ― относительно маленькие ― города, которые в основном концентрировались вокруг рыночной площади, и что в этих городах уже имели место ясные представления о владении недвижимостью и правах наследства. Традиционная статистика даже утверждает, что количество новых городов в немецкоязычном центре Европы возрастало до 1350 года в среднем на 50 с лишним в десятилетие.

Практически все европейские города лежали после ПБК в руинах. Многие жители погибли в ходе сопровождавших катастрофу сильных землетрясений. Черная смерть, которую историки считают чумой, смела дополнительно с лица земли дальнейшие полчища домо— и землевладельцев. Оставшиеся в живых немногие соседи, подрядчики, слуги и т. п. пытались установить контакт с наследниками или хотя бы просто родственниками умерших владельцев недвижимости. Это было нелегко: почта тогда еще не существовала, гонцов ожидали многие бедствия от опасности заражения до угрозы жизни со стороны разбойников. Но тем не менее естественно предположить, что описания последствий катастрофы пытались достичь тех из адресатов, которые ее пережили.

При этом послания описывали, насколько хорошо они это могли, локальные события во время и после ПБК, перечисляли разрушения и приводили имена погибших. Кроме личных писем определенно писались в то время также письма владельцам более крупной недвижимости, латифундий, замков и так далее, которые в результате ПБК были разрушены или сильно повреждены. Такое сообщение должно было содержать много отдельных деталей, называть какие-то имена и вообще содержать достаточно много деловой информации, способной помочь далеко живущим владельцам или наследникам принять правильное решение: стоит ли пускаться в опасное путешествие, заявлять свои права на наследство, искать средства и рабочих для проведения ремонтных работ и т. п.

После 10―20 и более лет эти письма потеряли актуальность. Кроме того, многие из этих писем исчезли со временем (крысы часто Демонстрировали еще более крупный ― не интеллектуальный, но зато гастрономический ― интерес к этим сообщениям, чем наследники и другие адресаты), но немногие еще остававшиеся могли читаться следующими поколениями уже как разновидность хроник.

После ПБК, вероятно, также впервые в прошлом стали необходимы другие разновидности записей:

• Кадастр недвижимости, позволявший содействовать установлению прав позднее появляющихся наследников (перед ПБК и эпидемией «чумы» доставало памяти соседей, чтобы решать эту задачу, теперь большинство свидетелей были мертвы)

• Списки актов состояния населения, которые вводились для записи родства, бракосочетаний, рождений, смерти и прочих отношений (например, приемного родства), чтобы дать возможность устранять будущие споры в этих областях

• Записи по ремесленному мастерству: если в городе только лишь один старый ремесленник переживал ПБК, он должен был записать свои знания (например, для еще не совершеннолетнего внука), так как иначе они могли бы умереть с ним, и так далее.

Первые две группы отношений начали записывать после ПБК и продолжали позже регулярно вести. Не известно никаких записей этого типа, более ранних чем середина XIV века. На самом деле сохранившиеся записи такого рода относятся к еще более позднему времени. Я не имею в виду сделанные задним числом фиктивные записи более позднего времени, наличие которых хорошо известно исследователям дворянской генеалогии. На Исторических салонах в Карлсруэ и Потсдаме о своем исследовании генеалогии гугенотов, переселившихся в Германию, рассказывала историк Катрин Вагнер из Этлингена. Она работала в архивах Германии и Франции, Швейцарии и Италии в течение 20 с лишним лет и везде наблюдала массовые приписки фантастического характера, сделанные по заказу заинтересованных в происхождении от знаменитых людей и дворян благороднейшей крови клиентов.