Сумрачный гений III рейха. Карл Хаусхофер. Человек, стоявший за Гитлером - Андрей Васильченко Страница 30

Если оценивать действительное значение Хаусхофера и его идей для внешней политики Третьего рейха, то надо сразу же оговориться, что подобную оценку нельзя вынести, если не учитывать роль Альбрехта Хаусхофера. До начала войны отец и сын фактически работали парой, в том числе в сфере, которая относилась к государственно-политическими заданиям. Альбрехт являлся не только помощником своего именитого отца, но и нередко выступал в качестве «связного». Кроме того, можно смело утверждать, что многие из документов, меморандумов и статей, под которыми значилась подпись Карла Хаусхофера, были написаны им в соавторстве с сыном. Однако у них не было единства по всем вопросам. При всем том судьба Альбрехта Хаусхофера оказалась неразрывно соединенной с идеями и деятельностью его отца. Известно, что в 20-е годы Альбрехт совершал множество путешествий. Его многочисленные контакты привели к тому, что он заинтересовался геополитикой, хотя в отличие от отца видел в ней все-таки разновидность политической географии, а не самостоятельную науку.

В 1925 году, помогая отцу в его работе, Альбрехт Хаусхофер оказался связанным с различными группами зарубежных немцев. Именно с этого времени он стал питать особую страсть к «пограничной работе» и «народной политике». По его мнению, одной из задач немецких этнических групп было способствовать нормализации отношений между различными народами. Подобно многим в 20-е годы, Хаусхофер-младший был яростным критиком Веймарской республики. Однако он никогда не был рьяными сторонником гитлеровской партии, будучи по своей сути национально ориентированным консерватором. Как и его отец, Альбрехт был решительным противником «Версальского диктата». Кроме того, он постоянно говорил о необходимости воссоединения Германии и Австрии, то есть придерживался принципов «Великогерманского проекта». Впрочем, максимум, что мог себе позволить Альбрехт Хаусхофер, — это предположить, что Германия должна добиться мирным путем гегемонии в Европе. На практике это означало уменьшение французского влияния на Балканах и в Юго-Восточной Европе. Но даже в данном случае он всегда исходил из принципов самоопределения и мирного сосуществования народов. Нет смысла отрицать тот факт, что Альбрехт Хаусхофер был консервативным националистом, близким к кругам баварских монархистов. Хотя бы в силу этого он воспринял события 1933 года как попытку «обновления Германии». К тому же его принципы не противоречили тому, чтобы авторитарное государство вождистского толка занялось реализацией «Великогерманского проекта», который так и не удалось осуществить Бисмарку. И старший и младший Хаусхоферы полагали, что время традиционных суверенитетов подходило к концу, а потому можно было ожидать появления на карте Европы новых крупных геополитических образований.

Альбрехт Хаусхофер не был национал-социалистом в 20-е годы, не стал им и в 30-е. Его отношение к НСДАП было противоречивым. С одной стороны, он пытался увидеть в «национальной революции» возможные положительные стороны, с другой стороны, он понимал, что из-за еврейского дедушки в партийных кругах на него смотрели как на «человека второго сорта». Кроме того, его с самого начала смущало процветавшее презрение к человеческой жизни, что по мере укрепления национал-социалистической диктатуры становилось заметно многим. «Тревожный колокольчик» прозвенел, когда после «ночи длинных ножей» (30 июня 1934 года) и провалившегося национал-социалистического путча в Австрии (25 июля 1934 года) в рейхе стала свирепствовать цензура. В те дни он написал своим родителям: «Иногда я задаюсь вопросом, насколько велика наша ответственность и как она соотносится с историческим долгом и причастностью к преступлениям… Но мне кажется, что мы еще находимся под властью противоречивых обязательств, от которых нас может избавить только судьба. А потому мы должны двигаться вперед, до того момента пока наша миссия не станет полностью безнадежной». Некоторое время спустя он заявил своему другу Штайнахеру (руководитель «Объединения зарубежных немцев»), что Германия неуклонно движется к пропасти. «Гесс — очень слабый человек, а бразды правления в руках у Бормана». Поскольку со временем Альбрехту пришлось сотрудничать с «Ведомством посредничества фольксдойче», которое курировалось СС, то он чувствовал себя малодушным мошенником. Необходимость соблюдать внешнюю лояльность в итоге привела к конфликту с отцом. Хаусхофер-старший делал это без особого желания, а потому не мог понять ничем не объяснимого оптимизма своего сына. Он полагал, что готовность Альбрехта Хаусхофера пойти на компромисс с руководством Национал-социалистической партии была не чем иным, как «политической слепотой» (в отечественном варианте в данном случае употреблялась фраза «политическая близорукость»).

Когда в 1933 году национал-социалисты стали менять законодательство, то Альбрехт Хаусхофер, у которого не было стопроцентного «арийского происхождения», даже рассматривал возможность эмиграции из страны. Однако в это время он получил «гарантийное письмо» от Рудольфа Гесса, позволившее занять должность доцента политической географии в Берлинской высшей школе политики. Альбрехту пришлось смириться с собственными подозрениями. Факт остается фактом — он добровольно стал служить Национал-социалистической партии и Третьему рейху. Конечно же, он полагал, что выбирал из двух зол меньшее. Судя по всему, Альбрехт Хаусхофер пытался оказать опосредованное влияние на ключевых национал-социалистов, для чего использовал свое личное знакомство с Рудольфом Гессом и Иоахимом фон Риббентропом. При этом он мог выступать не только как посредник, который обеспечивал контакты со своим отцом и группами зарубежных немцев, но и как консультант при подготовке некоторых дипломатических переговоров. Альбрехт Хаусхофер сразу обратил на себя внимание благодаря своим репортажам, которые были во многом непредвзятыми и свидетельствовали о том, что он проявлял большую чуткость при учете интересов других стран. Он вынашивал честолюбивый план, согласно которому намеревался вмешиваться во внешнюю политику Третьего рейха. Нередко он выполнял негласные поручения, за что сразу же заслужил прозвище Его серейшее Высокопреосвященство (производное от «серого кардинала»). У многих знакомых и коллег он вызвал восторг, демонстрируя возможности своего блестящего интеллекта. Впрочем, те же самые люди находили, что Альбрехту Хаусхоферу не хватало человеческой теплоты, но это отнюдь не значило, что он был холодным и презрительным человеком. Скорее всего, он предпочитал не демонстрировать свои чувства, желая тем самым скрыть свои истинные настроения и намерения.

Нет никаких сомнений в том, что Альбрехт Хаусхофер исходил в своих действиях из самых лучших побуждений. Однако он оказался во власти своего интеллектуального тщеславия, наивно полагая, что смог бы оказывать воздействие на верхушку Национал-социалистической партии, тем самым ограничивая ее агрессивный настрой. Если Карл Хаусхофер со временем стал скептически относиться к возможностям народного просвещения, под которым он в первую очередь подразумевал «воспитание народа к геополитике», то его сын Альбрехт был более оптимистичным. Он искренне верил в то, что сможет повлиять на принятие решений, сделав их более «благоразумными». Складыванию подобных иллюзий способствовало то обстоятельство, что некоторое время Альбрехт Хаусхофер пребывал в кругах, близких к Гитлеру. Так, например, накануне событий 1938 года он лично встречался с фюрером не менее десяти раз. Однако Хаусхофер-младший заблуждался. Его очень сложно укорять в том, что, несмотря на все свои старания, он так и не смог предотвратить начало германской агрессии. Ему едва ли это было по силам. Он пытался сохранить мир в Европе, но в то же время находился в составе структуры, которая хотя и не вынашивала агрессивных планов, но все равно поддерживала гитлеровский режим. Зловещие прогнозы, которые делал Альбрехт Хаусхофер, не нашли отклика, так как вплоть до 1939 года германское общество находилось под магическим впечатлением от внешнеполитических «успехов» Гитлера.